К моему ужасу, она была пуста. Изумрудное ожерелье и брошь исчезли вместе с безоаровым кольцом.Это было совершенно непонятно, и теперь я начинала ощущать тревогу.Я пошла в комнату Жанны. Она была пуста. Кровать была аккуратно застелена, но ничто не говорило о присутствии Жанны. Я подошла к шкафу. Он опустел. Ее лучшее черное платье, которое она любила надевать по вечерам, исчезло. Там вообще ничего не было. Я выдвинула ящики комода — все они были пусты.Жанна ушла!Это было невозможно. Должно было существовать какое-то объяснение. Как будто она могла уйти подобным образом! Как будто она могла исчезнуть, ничего не сообщая мне! Но где же она?Я начала неистово искать записку. Ее не было.Вернувшись в свою комнату, я дернула шнур звонка. Маленькая горничная появилась опять.Я твердо сказала:— Найдите Жанну. Пусть все ищут ее. Ее спальня пуста. Вся одежда исчезла.Горничная уставилась на меня с открытым ртом.— Мы должны найти ее, — сказала я. Однако нам не удалось найти Жанну. Ее не было в доме, и никто не видел, как она выходила, но все ее вещи исчезли.Мне нужно было одеваться. Званый вечер должен был состояться независимо от моего настроения.Я отбросила парчовое платье. Мне не хотелось глядеть на эту пустую шкатулку. Должно было существовать объяснение исчезновению драгоценностей. Был один ответ, но я отказывалась в него верить, хотя логика событий заставляла меня сделать это.Я надела алое платье, довольно вычурное, но, как уверял меня Ланс, сшитое со вкусом… платье, к которому не требовалось украшений.Мне было не по себе. Я была обеспокоена и взбешена. Моя привязанность к Жанне оказалась сильнее, чем я думала. Мне очень не хотелось верить в то, что было фактически единственным логичным выводом.Пока я одевалась, в комнату вошла Эмма. Она дрожала от волнения, ее глаза были расширены и сверкали, а щеки сильно покраснели.— Где Жанна? — спросила она. — Я хотела сказать ей… Ее здесь нет?— Я не могу найти ее. Наверно, ее куда-то вызвали. , — Вызвали! Кто бы мог ее вызвать и разве она могла уйти, не сообщив тебе?— Я не могу этого понять, Эмма, и очень беспокоюсь.— Исчезла, — бормотала Эмма. — Этого не может быть. Ей было здесь уютно. С чего бы ей уходить? Вдруг глаза Эммы сверкнули догадкой:— Не пропало ли что-нибудь?Я молчала. Мне не хотелось говорить ей о драгоценностях. Со временем я это сделаю… но не теперь. Я продолжала убеждать себя, что Жанна вернется и объяснит причину своего исчезновения.— Потому что если это так… — продолжала Эмма.— О чем ты говоришь?— Это ведь очевидно, не так ли? Она вечно толковала о цветочном магазине в Париже. Это была цель ее жизни.— Ты не смеешь так думать о Жанне… О, это невозможно! Она так долго была со мной! Она ухаживала за мной в Париже…— Жанна всегда стремилась вернуться туда, я это знаю. Цветочный магазин в Париже — предмет ее мечтаний. Собственный магазин. Она всегда к этому стремилась.— Неужели бы она ушла, не сообщив мне! Я не верю, что Жанка сбежала. Она была так рада жить с нами.— Она вовсе не была сентиментальной, наоборот — жесткой, твердой, как гвозди, я бы сказала.— Нет, она не жестокая. Она была так добра ко мне, когда я нуждалась в помощи. Эмма кивнула:— Что ж, кто знает? Может, она и вернется. Не взяла ли она какие-нибудь из своих платьев?— Все, — ответила я.— О, дорогая. Тогда это действительно кажется… Во время этого разговора вошел Ланс.— Что случилось? — спросил он. — Все кругом о чем-то шепчутся.Я ответила, что исчезла Жанна.— Исчезла? Как? Когда?— Именно это я и хотела бы знать. Она ушла, и это пока все.— Жанна! Я не могу поверить. Я кивнула.— Все же я думаю, что нам следует посмотреть, не пропало ли что-нибудь, — сказала Эмма.— Я не верю, чтобы Жанна взяла чужое… — начала я.— Тебе не хочется верить и в то, что она могла уйти без спроса, — возразила Эмма. — Ты должна осмотреть комнату и проверить, не исчезло ли что-то ценное Прежде всего драгоценности, так как их легко унести.Я почувствовала дрожь, когда Эмма подошла к шкатулке для драгоценностей, лежавшей на трюмо, и открыла ее. Она посмотрела на меня широко раскрытыми глазами:— Ты в ней что-нибудь держала? Здесь пусто.Я нехотя ответила:— Кажется, мои изумруды были там… и безоаровое кольцо.— Нет! — Эмма чуть не выронила из рук шкатулку, переводя взгляд с меня на Ланса. — Может, ты положила их еще куда-нибудь… — сказала она.Я покачала головой.— Ну конечно, ты так и сделала! — воскликнул Ланс. — Они где-то в этой комнате, — Он, как и я, отказывался принять другое объяснение. Несколько секунд он молчал, а затем выкрикнул:— Господи, не думаете же вы, что она…— Похоже на то, — сказала Эмма. — Кажется, она улизнула из дома с изумрудами, Кларисса. Кто бы мог подумать! Но она так часто говорила о цветочном магазине в Париже. Она часто говорила: «Они стоят цветочного магазина в центре Парижа».— Но это абсурд, — убежденно проговорила я. — Это совершенно нелепо.— Я надеюсь, что они вернутся, — сказал Ланс. — И Жанна, и изумруды.— Они не вернутся, — твердо возразила Эмма. — Я знаю ее характер. Она выросла на задворках Парижа. Жесткая, как гвозди, и острая, как разбитое стекло, выискивающая свой шанс и никогда его не упускающая. Не удивлюсь, если она уже на корабле по пути во Францию. Там она получит предмет своих желаний… цветочный магазин в центре Парижа. Именно о нем она всегда говорила.Я удрученно покачала головой, и Ланс подошел и обнял меня.В ту ночь не предпринималось никаких мер. Я никому не позволяла говорить, что Жанна сбежала. Я верила, что она вернется и даст объяснение.Обед прошел как обычно, и карточная игра продолжалась, несмотря на случившееся.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112