Итак, но вечерам я наблюдала за тем, как он разыгрывал на столе битвы. Иногда он предлагал мне сыграть в шахматы ту самую игру, в которой я никогда не отличалась. Мы с Берсабой, бывало, играли между собой, но я так редко выигрывала, что эти дни стоило отмечать в календаре красным цветом.По окончании игры Ричард внимательно изучал сложившуюся позицию и разъяснял мне мои ошибки, а зачастую вновь ставил на доску уже взятые фигуры, предлагая разыграть иной вариант продолжения.Несомненно, он был рожден для того, чтобы обучать и командовать, но особенное удовольствие он, судя по всему, получал, воспитывал именно меня. Иногда мне казалось, что он относится ко мне как к ученице — любимой, заслуживающей всяческого снисхождения, но тем не менее нуждающейся в твердой руке хорошего воспитателя.Впрочем, я и не возражала. Я была рада этому и изо всех сил старалась доставить ему удовольствие. Мне следовало помнить о том, что я кажусь ему почти ребенком. Я, конечно, собиралась взрослеть, учиться находить удовольствие в том, что доставляло удовольствие ему, учиться заранее просчитывать ходы в шахматной партии и учиться понимать, почему пехоте надо было броситься вперед, а не оставаться на месте — или наоборот.Так и шла моя жизнь в течение двух недель по установившейся колее: нежный учитель и его ученица.Но вот однажды приехал гонец. Он был одет в форму гвардейцев короля, и при нем было письмо, адресованное Ричарду.Они надолго уединились в библиотеке, а потом Ричард послал за мной одного из слуг.Я спустилась в библиотеку, и Ричард несколько натянуто улыбнулся мне. Представив капитана, он сказал:— Завтра я уезжаю, Анжелет. Мне необходимо ненадолго отправиться на север нашей страны. На границе возможны беспорядки.Я знала, что не должна показывать свое разочарование. Он не раз говорил, что жена солдата всегда обязана быть готова к неожиданностям такого рода, поэтому я постаралась проявить себя именно такой женой, какой он желал меня видеть. Я только спросила:— Какие распоряжения отдать слугам в связи с вашим отъездом?Мой голос слегка задрожал, но в ответ я получила теплый одобрительный взгляд.На следующий день он покинул Фар-Фламстед.Без него дом выглядел совсем по-иному. У меня вдруг появилось странное чувство: будто бы дом втайне насмехался надо мной, зная, что теперь я отдана на его милость или немилость. Впрочем, я всегда страдала избытком воображения, мне определенно не доставало логического мышления, которое так ценил Ричард. Он уехал во второй половине дня, и я, поднявшись наверх, долго смотрела ему вслед из окна. Затем я спустилась по винтовой лестнице и по пути остановилась у дверей комнаты Замка. Моя рука лежала на ручке двери, но я все еще колебалась. По какой-то причине он не хотел, чтобы я посещала эту комнату. Что должен подумать обо мне муж, узнав, что уже через полчаса после его отъезда я поторопилась войти в нее? Я решительно развернулась и пошла в нашу спальню — Я стояла и смотрела в окно. Отсюда были видны лишь зубчатые стены замка, и мне вспомнилось, как сурово он втолковывал мне, что к замку подходить нельзя. Я отвернулась от окна и, усевшись на приоконное сидение, стала разглядывать кровать с пологом на четырех столбиках. Сегодня мне предстояло спать в ней одной, и не стоило убеждать себя в том, что это меня не радует, — слишком явным было чувство облегчения.«Люди ко всему привыкают», — твердила я себе. А припоминая законы природы и лекции по ботанике, я начала подумывать о том, что скоро станет известно, ожидаю ли я ребенка. Можно было не сомневаться в моих чувствах по этому поводу. Я уже представляла, какие письма напишу домой.Есть в одиночку было тоже непривычно, и я сразу заметила, что манера поведения слуг изменилась — они действовали без обычной военной четкости. Еще одной чертой характера Ричарда была нетерпимость к любой расхлябанности. Он всегда являлся в точно назначенное время, а теми двумя случаями, когда я немного опаздывала, он был откровенно недоволен, хотя и промолчал.Время после ужина тянулось нестерпимо долго. Я решила пойти в библиотеку, но, как выяснилось, в ней содержалась в основном военная литература. «Ну что ж, — сказала я себе, — ты вышла замуж за солдата».Наконец пришла пора отправляться в кровать.Какой большой она показалась, какой роскошной и удобной! Я спала как убитая, но, проснувшись утром, ощутила одиночество, потому что его не было рядом.«Жизнь, — убеждала я себя, — соткана из контрастов: света и тени, радости и грусти». Весь день я тосковала по нему, но к ночи, признаюсь, мое настроение поднялось.Утро я, как всегда, провела в саду, затем в одиночестве пообедала, и оказалось, что впереди еще почти целый день. Проехаться верхом? Но если бы мне хотелось предпринять сравнительно дальнюю прогулку, то, как и дома, пришлось бы взять с собой грумов в качестве сопровождающих, поэтому особенного желания выехать я не испытывала.Я решила подняться по винтовой лестнице на крышу и полюбоваться открывающимся оттуда видом, но, проходя мимо комнаты Замка, я испытала такое искушение войти, что не смогла ему противиться. Уже стоя на пороге, я ощутила тревогу, наверно оттого, что знала, что совершаю поступок, который не одобрил бы мой муж.Это была обыкновенная комната: стол, стулья, небольшой письменный столик и буфет для посуды. И что здесь могло быть необычного? Разве что прекрасный вид на маленький замок.Замок! Эта комната! Запретное место. Отчего же? Если здание в опасном состоянии, если камни готовы рассыпаться, так почему не снести его? Оно совершенно бесполезно, но его воздвиг предок. Однако, для человека, который привык опираться только на логику, это было недостаточным аргументом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128