— воскликнула я.
Актеры рассмеялись, и для меня остались непонятными взгляды, которыми они обменялись. Уже позже я поняла, что они были несколько циничными.
Месье Ламотт сказал:
— О да, это великолепная жизнь… на иную я не согласился бы. Тяжелые у нас времена. Что же касается английских актеров, то для них… жизнь стала просто трагедией. Что за варвар этот Кромвель! Насколько я понимаю, в Англии сейчас вообще нет театра. Боже, храни вашу несчастную страну, юная леди!
— Когда в страну вернется король, у нас опять появятся театры, — ответила я.
— Но людей уже не устроят старые «Глобус»и «Кокпит», — сказала Харриет. — Им будут нужны новые театры. Интересно, увижу ли я их когда-нибудь?
После этого возобновился общий разговор. Вино лилось рекой, мерцали свечи, и мне хотелось, чтобы этот вечер длился бесконечно, но веки отказывались слушаться меня и слипались сами собой. Дети клевали носами, а Лукас совсем засыпал.
Я приказала Жанне уложить детей в постели, и мадам Ламотт настояла на том, что сама отнесет маленького Фенна.
Приятный вечер окончился. Мадам Ламотт, уложив и поцеловав на ночь детей, которые уже почти спали, сказала, что гостям тоже неплохо выспаться перед трудным путешествием.
Я со слугами проводила их в предназначенные для гостей комнаты: трех женщин — в одну, а мужчин — в другую. Я извинилась за то, что могу обеспечить им лишь такие скромные условия, на что месье Ламотт ответил:
— Это просто царственные покои, дорогая, просто царственные!
Затем я удалилась в свою комнату, разделась, легла в постель и попыталась уснуть, но была так возбуждена, что не могла сомкнуть глаз.
Я глубоко сожалела о том, что утром актеры покинут нас. Жизнь в замке вернется в обычное русло и опять станет, как я теперь сознавала, нестерпимо скучной. Я больше никогда не смогу испытывать радость от наших незатейливых развлечений. Мне хотелось стать актрисой, такой же, как Харриет Мэйн. Она явно выделялась в этой труппе.
Как великолепно она играла, и как бы мне хотелось, чтобы слова ее роли звучали на английском языке! То, что мы видели, было сокращенным переводом пьесы на французский… и в переводе произведение, как и следовало ожидать, во многом проигрывало. Месье Ламотт сказал, что это одна из самых популярных пьес Шекспира, именно поэтому ее и перевели на французский. Может быть, им следовало бы показать нам какую-нибудь французскую пьесу, но они хотели угодить нам, поставив Шекспира.
Какими они были очаровательными! Какими грациозными! Конечно, актерская игра — это притворство, но какое наслаждение она доставляет!
Я погрузилась в мечты. Я представляла себе, что король Карл занял свой трон, что он открыл по всей стране театры и наши родители вместе в нами возвращаются в Англию. При дворе ставят для короля пьесу, в которой главную роль играю я.
Это было естественным продолжением волшебного вечера.
И тут я услышала голоса и села в кровати. Эти приглушенные, шипящие голоса раздавались из коридора…
Я набросила на себя шаль и, подойдя к двери, тихонько приоткрыла ее.
— Мне просто тошно, я устала от твоей ревности, — раздался голос Харриет.
— Ревность! Не хотелось бы мне быть на твоем месте. Сегодняшнюю фаворитку завтра выбрасывают.
— Тебе, конечно, лучше знать, — подхватила Харриет, — ты-то давно болтаешься на вторых ролях.
Флоретт размахнулась и отвесила Харриет пощечину. Я отчетливо услышала ее звук.
— Так ты вздумала распускать руки! — и с этими словами Харриет нанесла ответный удар.
— Ах ты, английская шлюха… — ответила соперница и, к моему ужасу, вновь замахнулась.
Я увидела, как Харриет перехватила ее запястье и дернула Флоретт за руку. Та сумела освободиться, и Харриет отступила назад. Позади нее находились три ступеньки — хорошо, что не целая лестница. Споткнувшись, она упала.
— Это послужит тебе хорошим уроком! — прошипела Флоретт. — Упасть еще до того, как тебя бросил Жабо! Это подготовит тебя к будущим событиям.
Я уже наполовину высунулась из двери, чтобы посмотреть, не пострадала ли Харриет, но сообразила, что, будучи свидетельницей их ссоры, могу привести их в смущение, поэтому отступила в комнату. Я увидела, что Харриет встает на ноги и, пошатываясь, поднимается по ступенькам.
— Давай-давай! — поощряла ее Флоретт. — С тобой ничего не случилось. Даже если на тебя обрушится каменная стена, ты будешь подпрыгивать от радости. Таким, как ты, все нипочем.
— Тогда тебе следует вести себя со мной поосторожней, — сказала Харриет.
Флоретт рассмеялась и вошла в комнату для гостей.
Через несколько секунд за ней последовала и Харриет.
Было ясно, что они ненавидят друг друга, и, судя по всему, причиной служил красавчик Жабо. Я решила, что жизнь актеров чрезвычайно интересна, но назвать ее мирной никак нельзя.
Я проснулась рано утром. Накануне я долго не могла уснуть, спала беспокойно, а когда проснулась, то первой моей мыслью было намерение хорошенько накормить актеров перед тем, как они отправятся в путь.
Я подошла к окну. Снегопад прекратился, лишь на земле лежал тонкий белый слой снега. Я подумала, что это может задержать их и они останутся с нами, так как погода очень уж неблагоприятна для путешествий. И тогда мы каждый вечер сможем смотреть спектакли.
На кухне уже находились Жак, Жанна и Марианна. Они готовили эль, хлеб и бекон, тоже решив как следует накормить гостей перед дорогой.
Замок словно ожил с их прибытием. Уже слышались голоса актеров — громкие, зычные: эти люди даже «доброе утро» не могли произнести просто, без драматической окраски. Мы чувствовали некоторую подавленность, так как вскоре они должны были покинуть нас.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122