Он быстро становится испорченным ребенком, привыкшим держаться за мамочкину юбку.
— Как вы смеете!..
— Говорить правду? Мальчик нуждается в сильной руке. В моей руке. И он ее получит. Ему придется узнать, что в мире существует нечто более важное, чем любовь и поцелуи.
— Из того, что я слышала, следует, что эти вещи играют весьма значительную роль в вашей жизни.
— Вы говорите о моей репутации, которая вас интересует. Говорят, нет дыма без огня, и я действительно могу назвать себя мужчиной с опытом…
— Не подходящим для воспитания ребенка.
— Как нельзя более подходящим. Если бы не я, ваш покойный муж не превратился бы в мужчину, которым он все-таки был. Именно я воспитал его. Именно я сделал из него мужчину.
— Любопытно, что сказал бы по этому поводу его отец.
— Он подтвердил бы мои слова. Он часто отсутствовал дома, а мать Эдвина нянчилась с сыном точно так же, как вы с его тезкой.
— Как бы то ни было, Эдвин покинул Англию, когда ему было десять лет, и с тех пор, я полагаю, ваше блестящее воспитание успело улетучиться.
— Самые важные годы — те, когда формируется личность, от пяти до десяти лет.
— Как вы хорошо разбираетесь в этих вопросах!
— От вашего внимания не могло уйти, что я хорошо разбираюсь во многих вопросах.
— От моего внимания не ушло ваше чрезвычайное самомнение.
— Всегда приятнее считать себя самым лучшим. В конце концов, слишком многие так вовсе не считают. Я хочу жениться на вас. Вы слишком молоды для того, чтобы жить такой жизнью. Вам нужен муж. Вам нужен я. Я хотел этого давно, но теперь у меня есть возможность сделать вам предложение и нет нужды затягивать с решением.
— В этом действительно нет нужды. Предложение отклоняется.
— Арабелла, я собираюсь жениться на вас.
— Вы забываете о том, что для брака необходимо согласие обеих сторон.
— Вы согласитесь, я вам обещаю это.
— Не стоит быть столь щедрым на обещания. Именно это наверняка окажется невыполненным.
Он взял меня за подбородок и заставил взглянуть ему прямо в глаза.
— Я могу дать еще одно обещание: однажды став моей, вы никогда не захотите покинуть меня.
Я рассмеялась. Меня охватило неистовое возбуждение. Откровенно говоря, уже давно ничто не доставляло мне такого удовольствия. Было так чудесно — иметь возможность сбить с него спесь, дать ему понять, что я не намереваюсь подчиняться его приказаниям.
— Что ж… Говоря вашими словами, я никогда не стану вашей.
— Не будьте столь уверены.
— Я абсолютно уверена в этом.
— Вы совершаете ошибку, Арабелла — Отвергнув ваше предложение?
— Нет, думая, что я не сумею взять вас.
— Вы говорите так, будто я шахматная пешка.
— На самом деле вы — исключительно важная фигура, моя королева.
— Которая будет делать ходы в соответствии с вашими желаниями.
— Да, — подтвердил Карлтон, — в соответствии с моими желаниями.
— Ну, с меня достаточно, — промолвила я и встала.
— А с меня — нет, — сказал он, поднимаясь вместе со мной, положил руки мне на плечи и заставил меня вновь усесться на скамью.
— Я вижу, из вас получился бы муж с весьма дурными манерами, — сказала я.
— Когда этого требуют обстоятельства. Но при любых обстоятельствах вы найдете меня очень подходящим для вас мужем.
Я серьезно сказала:
— Существовал лишь один человек, который мне подходил, и я благодарю Бога за то, что он был моим мужем, пусть и недолго.
Карлтон возвел глаза к небу.
— Причисленный к лику святых Эдвин, — сказал он.
— Умоляю, не смейтесь над этим.
— Вы такая же, как все, Арабелла. Вы меня разочаровываете. Я всегда думал, что вы другая. Как только сердце мужчины перестает биться, он становится святым.
— Я не сказала, что Эдвин был святым. Я говорила, что он самый замечательный человек из всех, кого я знала или когда-нибудь узнаю, и что никто не сможет заменить мне его.
— Нельзя обожествлять людей, Арабелла.
— Я любила Эдвина и все еще люблю его. Неужели вы не понимаете? Никто, никто не может занять его место в моем сердце.
— Вы ошибаетесь. Кое-кто может вытеснить его. Именно это вы и узнаете, выйдя за меня замуж.
— Я больше не хочу вас слушать.
— Вы будете меня слушать. Я собираюсь сказать вам…
Он вдруг умолк, и я удивленно посмотрела на него. Его настроение резко изменилось. Он сказал:
— Неужели вы думаете, что я боюсь мертвого? Я никого не боюсь, Арабелла. И уж, во всяком случае, не святых на глиняных ногах. Таких святых несложно повергнуть.
— Перестаньте насмехаться над Эдвином. Вы недостойны расшнуровывать его сапоги.
— Сапоги нынче без шнуровки, а это ваше замечание Джаспер счел бы весьма непочтительным.
— Меня не интересует Джаспер.
— Но вас должна интересовать правда.
— Я возвращаюсь к своим розам, — сказала я. — Ваша жена совсем недавно умерла…
— Барбари первой расхохоталась бы, услышав ваши слова. Вы знаете, что представлял собой наш брак.
— Это еще одна причина, по которой я отвергаю ваше предложение. Она была живым примером того, как не следует поступать.
— Но вы не Барбари.
— Вы никогда не будете верны одной женщине.
— Бросаю вам вызов, дрожайшая Арабелла. Подумайте только, как будет интересно сделать меня таким.
— Возможно, эта задача не стоит трудов. Барбари не бралась за нее.
— Бедная Барбари! Для нее это действительно было безнадежно. Но почему мы постоянно говорим о мертвых? Я жив. Вы живы. Мы — двое живых людей. Правда, все эти годы вы были живы лишь наполовину. Вылезайте из своей раковины и живите.
— Я живу полной и интересной жизнью. У меня есть ребенок.
— Э, бросьте! Вы заперли себя с мертвецом. Вы сотворили себе кумира и поклоняетесь ему.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122