А потом я опять попыталась представить себе собственное будущее: насколько я могла судить, все, что происходит сейчас, должно было продолжаться до бесконечности.
Эдвард не пострадал при падении. Он сказал, что даже доволен случившимся, ибо благодаря этому у Джеймса появился молодой помощник — Тоби. С некоторых пор Эдварда беспокоило состояние Джеймса:
— Я знаю, ему тяжело поднимать меня.
— А этот Тоби, кажется, очень приятный молодой человек!
— Да, и он всегда готов помочь. Я чувствую, что очень обременяю всех: тебя, Джеймса, Клер, а теперь еще и Тоби — все крутятся вокруг бесполезного инвалида! Но больше всего я беспокоюсь за тебя. Временами я чувствую, что слишком обременяю тебя.
— Что за чепуху ты мелешь?
— Ты молодая, красивая и привязана ко мне. Это несправедливо!
— Пожалуйста, Эдвард, ты обещал не говорить подобных слов! Я ведь сама выбрала это, не так ли?
— Иногда люди делают поспешный выбор, а потом раскаиваются. Эта жизнь не для тебя, Джессика! Я все думаю про Амарилис: она счастливая жена и мать…
— Я бы не хотела поменяться с ней местами.
— Ты так добра, Джессика…
«Если бы он только знал», — подумала я. Я была на грани того, чтобы рассказать обо всем Эдварду, попытаться объяснить, в какое нелегкое положение попала. «Я люблю тебя, Эдвард, но я люблю и Джейка, хотя и по-другому. Я люблю его так, как не смогла бы полюбить никого другого! С ним я совсем другой человек, чем с тобой. С ним все становится волнующим, волшебным…»
Как я могла бы сказать мужу такое? Эдвард был прав: я сама выбрала свою судьбу, но выбрала под влиянием минутного порыва, а теперь это стало моей жизнью.
Следующие слова Эдварда меня насторожили:
— А что с этим мужчиной, с отцом Тамариск?
— А что… что с ним? — слабо спросила я. — Что тебя интересует?
— Собирается ли Тамариск жить у него?
— Думаю, ей нужно время, чтобы подумать.
— А он на это согласен? Ты часто виделась с ним, когда вы были в Лондоне?
— О да, он приходил к нам обедать, да и Тамариск несколько раз гуляла с ним.
— Как ты думаешь, она захочет жить у отца?
— Думаю, он ей все больше нравится, но она очень предана Джонатану.
— Да… Чуть ли не любовный роман, правда? Просто удивительно, что у столь юного существа такие горячие чувства!
— Мне кажется, только это удерживает девочку здесь: она хочет быть там, где Джонатан!
— Время все расставит на свои места.
— Ты имеешь в виду… ни во что не вмешиваться?
— Вот именно. Но пусть Тамариск видится как можно чаще со своим отцом. Полагаю, он был бы доволен, если бы мы снова пригласили его сюда? А пока ты могла бы опять отвезти девочку в Лондон!
— Д-да?.. Я думала съездить туда до Рождества… Ты не будешь возражать?
— Ну что ты! Здесь есть кому позаботиться обо мне. Конечно, я всегда скучаю без тебя, но, с другой стороны, мне становится легче от того, что ты хоть немножко отдыхаешь. Знаю, как тебя радуют эти поездки в Лондон: ты возвращаешься оттуда посвежевшая…
Груз вины давил меня, но в то же время меня обрадовала возможность еще раз поехать в Лондон.
Я спросила Тамариск, не хочет ли она снова съездить к отцу, а она пожелала узнать, поедет ли с нами Джонатан. Я сказала, что не уверена в этом, подумав, что после последнего скандального визита он вряд ли проявит такое желание.
— А что случилось потом с той девушкой? — спросила Тамариск. — Все думают, Джонатан хотел что-то с ней сделать?
— Джонатан говорит, что он ничего не делал.
— Значит, не делал! Тогда откуда вся эта суета?
— Все уже улеглось. — Она топнула ножкой:
— Ничего не улеглось! Прадедушка Френшоу очень злой на Джонатана и теперь может не завещать ему Эверсли!
Откуда Тамариск знала о таких вещах? Должно быть, подслушивала у дверей, расспрашивала слуг? Я знала, что она склонна к этому. Девочка продолжала:
— Эта девушка сама пришла к нему в спальню, он не вызывал ее!
— Кто тебе это сказал?
— Неважно, — серьезно заявила Тамариск, — не в этом дело. Она пришла к нему, хотя он ее и не звал! А потом заявила, будто он порвал ее одежду. Она наврала!
— Все уже закончилось, не стоит больше волноваться.
— А я хочу знать правду! Я собираюсь заставить Пру Паркер рассказать правду!
— Пру Паркер пропала, мы ее больше не увидим.
— Но где-нибудь она есть!
— Послушай, ты хочешь поехать в Лондон и повидаться с отцом?
— Да!
— Тогда все в порядке, мы едем.
На этот раз вместе с нами поехали Дэвид и Клодина. Им не очень хотелось покидать Эверсли, но Дэвиду было необходимо закупить продукты. Питер уже был в Лондоне: он выехал за несколько дней до нас, как он сказал, по важному делу. Когда мы прибыли в дом на Альбемарлстрит, он уже ждал нас.
Я не могла подавить переполнявшие меня чувства: я соскучилась по Джейку, но было трудно оставаться наедине с ним, поскольку следовало присматривать за Тамариск. Совсем по-другому обстояли дела, когда Джонатан уделял ей львиную долю своего времени.
Джейк был рад видеть нас. Тамариск задала ему кучу вопросов о доме в Корнуолле, из чего можно было сделать вывод, что она собралась поехать туда. Не было сомнений в том, что отец сумел очаровать ее. А кого бы Джейк смог оставить равнодушным?
Когда Тамариск вышла из комнаты, у нас появилась возможность обменяться несколькими фразами.
— Когда? — спросил он.
— Это сложно! — ответила я. — Тамариск…
— Может быть, как-нибудь вечером…
— Вряд ли.
— Можем сказать, что отправляемся на концерт… в театр… Что с тобой?
— Дэвид и Клодина…
— Они не столь бдительны, как твоя мать. Временами мне казалось, что она… знает!
— Вполне возможно: она очень проницательна, особенно если это касается меня!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123