они прогуливались, смеялись и болтали, когда Энни вдруг споткнулась о камень, упала и ударилась головой. Она показала нам грязные кровоточащие ладони.
— Я от этого потеряла сознание, — говорила она, — а когда пришла в себя, Бекки не было!
Где?! — закричала я. Мать обняла меня.
— Ее уже ищут, она не могла никуда деться.
— Когда это случилось?
— Примерно час назад… Возле дороги… неподалеку от дома Черри.
— Там ищут, — успокоила меня мать. — Ищут везде.
Вмешалась Грейс:
— Мы тоже поищем, пошли, Анжелет, она не могла уйти далеко.
— Одна!
Она же совсем крошка!
— Бекка очень сообразительна. Возможно, она сама отправилась домой?
— Мы тоже так подумали, — сказала мать, — вот почему я и жду здесь.
Мы отправились верхом к дому Черри. По пути мы встретили отца, в его глазах читалось отчаяние. Мне стало дурно от страха.
— Мы там уже были: никаких следов…
— Ничего, мы взглянем еще раз, — ответила Грейс.
Мы ехали, и с каждой минутой мой страх усиливался. В голове у меня кружили самые разные предположения. Куда дочь могла отправиться? Ей никогда не говорили, чтобы она не ходила одна, просто потому, что она никогда не оставалась без надзора.
Предположим, кто-нибудь похитил ее. Цыгане? Никаких цыган поблизости не было. И тут страх сжал мое горло. Пруд!
— Поворачиваем, — сказала я Грейс.
— Куда ты собираешься?
— Пруд… — пробормотала я.
— Пруд! — как эхо откликнулась она, и в ее голосе я услышала страх.
Грейс молчала. Моя лошадь перешла на легкий галоп. Мы свернули с дороги, и впереди показался пруд… мерцающий, зловещий. Пустив лошадь шагом, я доехала до самой воды, и там в глаза мне бросилась небольшая сумочка из синего шелка, вышитая, с ручкой из цепочки. Я узнала ее: она висела на рождественской елке как подарок. Подарок достался Ребекке, и она везде таскала с собой эту сумочку. Не могу описать тот ужас, с которым я смотрела на эту маленькую сумочку.
Я глянула на пруд. «Это возмездие! — истерически думала я. — Мы сбросили туда тело этого мужчины, а теперь пруд забрал моего ребенка!»
Наверное, я бросилась бы в воду, но Грейс удержала меня.
— Что это? — спросила она.
— Сумочка Ребекки!
— Ты уверена? Я кивнула.
— Это может значить только одно…
Я взглянула на темную зловещую воду. Грейс сказала:
— Давай возвращаться домой! Нужно рассказать о том, что мы обнаружили…
— Бекка! — бессмысленно позвала я. — Вернись ко мне, Бекка!
Эхо насмешливо ответило мне откуда-то из ив, нависавших над водой, плакучих ив, оплакивающих Ребекку. Но. Грейс была права: мы ничего не могли поделать. Нужно было вызывать помощь. Пруд прочешут, но, что бы мы ни делали, здесь уже ничто не поможет.
Я плохо помню происходившее. Слышала, как Грейс что-то объясняет, и наступило замешательство. Потом отец поехал куда-то с группой мужчин. Я слышала, как они переговариваются: они собирались «прочесать» пруд.
Настала дочь. Мужчины еще не вернулись. Возле меня сидели мать и Грейс. Никогда не забуду, как выглядели их лица в свете факела — выражение полной безнадежности.
На сердце у меня было тяжело Где-то в глубине души была еще одна мысль: «Неизвестно, найдут ли ее, но его найдут наверняка!»
Ребекку не нашли, но труд оказался не напрасным. У самого берега, на мелком месте, нашли мужские золотые часы и цепочку. Кроме этого, нашли останки какого-то человека. Они слишком долго пролежали в воде, чтобы их можно было опознать, но представители властей приехали и забрали их, вместе с часами, которые, похоже, вызвали их интерес.
Я лишь наполовину осознавала происходящее, я думала о своем ребенке. Пока существовала надежда: по крайней мере она не утонула.
Мать обнимала меня. Грейс сидела рядом, сочувственно глядя на меня.
— Бекка вернется, — говорила мать. — Она могла заблудиться и где-нибудь уснуть…
Мысль о том, что дочь находится где-то одна, испуганная, не в состоянии найти дорогу домой, была ужасна, но это было менее ужасно, чем возможность, что она лежит на дне этого ужасного пруда.
Я не могла оставаться в доме, мне обязательно нужно было отправиться на поиски, и ноги, казалось, сами собой вновь привели меня к пруду. Грейс настояла на том, что пойдет вместе со мной.
— Она должна быть здесь, мы нашли ее сумочку. Бекка! — закричала я, и мой крик возвратился ко мне эхом.
А потом я услышала это: отчетливый звук колоколов, исходящий, казалось, из глубины пруда. Должно быть, это снилось мне? Они предвещали несчастье, а я могла думать лишь о своем ребенке.
Я взглянула на Грейс: она тоже слушала их, удивленно озираясь. Затем она неожиданно сорвалась с места и побежала вдоль берега пруда к зарослям кустов. Я услышала ее крик, она вытаскивала кого-то из кустов. Это была Дженни Стаббс. В руке она держала детскую игрушку — два колокольчика на палке, которые и звенели.
— Вот они — колокола! — воскликнула Грейс. Дженни пыталась вырваться, но Грейс крепко держала ее. Я подошла ближе и сказала:
— Значит, это ты выкидывала эти шутки с колоколами, Дженни?
Она исподлобья взглянула на меня.
— Моего папу ни разу не поймали, никогда!
Он звенел ими, когда сюда приходили люди и мешали нам.
Грейс забрала у Дженни игрушку и встряхнула ее.
— Значит, вот они какие — колокола Святого Бра-нока! — произнесла она.
— Почему ты хотела, чтобы мы ушли отсюда, Дженни? — спросила я.
— Здесь сперва их много было! — сказала она. — Все здесь собрались, возле пруда, а теперь вы пришли… Я подумала, что вы хотите забрать ее у меня!
Мое сердце бешено заколотилось.
— Забрать ее, Дженни? А кого, ты думаешь, мы хотели у тебя забрать?
— Ее, Дейси.
— Твою дочку?
Она кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143