— Но мистером Гладстоном королева не так уж восхищается.
— О, Боже, конечно, нет. В общем-то она настроена против него. Ее величество весьма своенравна. Так уж обстоят дела.
— Но вы возлагаете большие надежды на грядущие выборы.
— О да. Люди всегда любят изменения, необязательно даже к лучшему. Хотя мы, разумеется, изменили бы все к лучшему. Но изменения… изменения… все кричат о переменах.
Отец был в благодушном настроении, и я решила, что сейчас как раз подходящий момент для того, чтобы поговорить о Белинде.
Я сказала:
— Кстати, пришло письмо из Австралии. Том Марнер умер.
— Умер!
— Да. Сердечный приступ. Видимо, на руднике в последнее время дела шли плохо…
— Полагаю, он истощился. Этого следовало ожидать. Бедняга Том! Кто бы мог подумать — Кажется, для всех это было большим потрясением. Да и у самой Ли со здоровьем неважно.
— А что с ней?
— Она не сообщает. Просто намекает на что-то… весьма неприятное. Она написала Селесте, потому что очень беспокоится за Белинду.
— Понимаю. — Отец уставился на остатки цыпленка, лежащие на тарелке. — Итак, она написала Седеете.
— Но ведь Селеста — тетя Белинды. Письмо пришло сегодня утром.
— И чего она хочет?
— Она хочет, чтобы Белинда вернулась сюда.
Некоторое время отец молчал. Я продолжила:
— Мне кажется, что Селеста чувствует определенную ответственность за нее.
— Из-за этой девушки у нас уже были неприятности, — заметил он.
— Тогда она была еще совсем ребенком.
— И могла разрушить жизнь Ребекки.
Теперь промолчала я.
— Признаюсь, я почувствовал облегчение, когда она уехала, — сказал он.
— Я знаю, однако…
И вновь воцарилось молчание.
Я сказала:
— Но что же с ней будет? Она останется там одна, без всяких средств к существованию. Том умер… а Ли очень больна…
— По-видимому, ты считаешь, что мы должны пригласить ее вернуться сюда?
— Многое из того, что случилось, — не ее вина.
— Спроси-ка лучше об этом Ребекку. Вся эта паршивая история насчет того, что Патрик покушался на Белинду, была попыткой порвать между ним и Ребеккой все отношения только потому, что Белинда не хотела, чтобы они поженились…
— Она считала, что так будет лучше для Ребекки.
— Она считала, что так будет лучше для Белинды.
— Ну, тогда она была совсем юной. Теперь она постарше, — настаивала я.
— И способна на более крупные аферы.
— О, я уверена, что Белинда совершенно изменилась. Судя по письмам, которые мы получали, они жили там счастливо.
— Ты хочешь, чтобы она вернулась?
Я кивнула.
— Ну что ж, если она вернется, мы не потерпим здесь никаких глупостей.
— Значит ей можно приехать?
Отец пожал плечами:
— Думаю, Селеста считает себя обязанной принять ее да и ты просишь об этом.
— ах, как я рада! Я расскажу об этом Селесте. Мне кажется, она боялась, что ты откажешь.
— Боже милосердный, да ведь это ее дом.
— Она бы не подумала пригласить кого-нибудь, если бы ты отказал.
— Возможно. Что ж, вы с Селестой все и так решили без меня, верно? Так что пусть Белинда и Ли приезжают.
Я почувствовала волнение. Белинда приедет сюда!
Отец насмешливо посмотрел на меня и сказал:
— Мне казалось, что она не слишком мило вела себя с тобой.
— Ну… это же Белинда.
— Вот именно, это Белинда! — подтвердил он. — Ладно, посмотрим. Но я не потерплю здесь никакого вздора. Если она не будет вести себя прилично, ей придется уехать.
— Теперь она совсем другая. Она стала взрослой.
Мы с ней ровесницы.
— А, возраст великой мудрости! Кстати, я пригласил Гринхэмов пообедать у нас завтра. Это тебя устроило бы?
— Конечно. Я думаю, там будет много разговоров о предстоящих выборах.
— В этом ты можешь быть вполне уверена, — ответил отец.
После этого он начал рассказывать о парламентских дебатах, но мне показалось, что он продолжает думать о Белинде.
Мне всегда нравились посещение дома Гринхэмов или их визиты к нам, и главной причиной этого был Джоэль Гринхэм. Нас с Джоэлем всегда связывала большая дружба. Сейчас ему было около двадцати пяти лет, и, хотя теперь я уже догнала его, в свое время он наверняка считал меня ребенком, но, тем не менее, всегда был ко мне очень внимателен.
У него были все те качества, которые мне нравились в мужчинах. Нельзя было назвать его красавцем — слишком не правильны были черты его лица, но у него были необыкновенно очаровательная улыбка, мелодичный голос, который я так любила слушать, он был высок, а выглядел даже выше своего роста, потому что обладал стройной фигурой. Он был членом парламента — насколько я знала, одним из самых молодых, и, по слухам, в палате общин он выступал убедительно и напористо; и, тем не менее, в нем была какая-то мягкость, редко встречающаяся в мужчинах, а это особенно сильно привлекало меня. Он всегда относился ко мне уважительно, как к человеку, равному ему по интеллекту. Мой отец тоже интересовался Джоэлем и часто утверждал, что из этого парня получится хороший политик. Джоэль был очень популярен в своем избирательном округе, где выиграл выборы с подавляющим преимуществом.
В свою очередь, он был большим почитателем моего отца. Может быть, именно потому мой отец и любил его. Нужно быть очень самокритичным человеком, чтобы не любить людей, которые восхищаются тобой, и отец не относился к этому узкому кругу лиц. Джоэль всегда проявлял ко мне интерес, ему нравилось, когда я активно участвовала в разговоре, и он совершенно всерьез воспринимал все мои реплики.
Я любила слушать их за обеденным столом — моего отца, сэра Джона и Джоэля. Леди Гринхэм обычно пыталась втянуть меня с Селестой в свой разговор, а я уклонялась от этого, чтобы иметь возможность внимательно слушать, о чем говорят мужчины.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112