Они пока не арестовали короля, но Луи Четырнадцатому всего лишь десять лет.
Он следовал за ней взглядом, пока она что-то лепетала про Австрию и Турцию. Этим утром он отметил в ней какую-то удивительную свободу, позволявшую ее телу восхитительно двигаться.
Он почувствовал, что возбуждается, глядя на стоящую перед ним полную жизненных сил женщину, и еще сто раз проклял фон Меклена. Она была такой живой! Как легко ему было бы войти в ее жизнь, лечь в ее постель. Такое тело и душа, как у Катарины фон Меклен, способны облегчить усталость вернувшегося с войны полковника.
Полная негодования, она, казалось, была охвачена лихорадкой.
– Швеция воюет с Данией, Россия – с Польшей, Испания сражается со всем миром, желая завоевать все земли до Китая… Скажи мне, полковник фон Леве. Куда мне уехать?
Он стоял, глядя на нее из-под полуприкрытых век. Как завоевать ее? – думал он. Как рассеять грусть в ее глазах, как сделать так, чтобы вся ее страсть, вся ее жизнь сосредоточились на нем? Воспоминания о такой женщине могли помочь солдату сохранить жизнь на поле битвы. Обхватить ее полную грудь руками, привыкшими сжимать шпагу, ощутить нежную теплоту ее плоти вместо холодного прикосновения стали, услышать тихие стоны восторга, когда он овладеет ею, вместо смертоносного шипения выстрелов мортир…
– Почему ты молчишь? – спросила она. – Ты командовал полками. Теперь отдай приказ мне.
Она произнесла эти слова в пылу спора, он же не торопился нарушить воцарившееся молчание. И единственными звуками долго оставались только шум реки да поскрипывание деревянной платформы. И все нарастающее желание, клокочущее в его теле. «Подойди ко мне, – хотелось скомандовать ему. – Подойди ко мне».
Но если бы он так сказал, то ее женственное чувственное тело застыло бы от отвращения и она отвернулась бы. Он сам повернулся к ней спиной, подошел к бревну, сел и стянул сапоги. Потом он направился к реке и зашел в спокойную воду, защищенную от ветра платформой.
– Полковник? – воскликнула Катарина. – Александр… Что ты делаешь? Сейчас ноябрь!
Когда вода дошла до колен, он нагнулся и прямо в бриджах стал погружаться, позволяя холодной воде смыть чувственный жар. Он очень давно не был с женщиной, и еще больше времени прошло с тех пор, как получил истинное удовлетворение от близости, вот почему, наверное, он видел в Катарине больше, чем в ней было на самом деле. Но, милосердный Боже, ему хотелось обладать тем, что он видел. Он оставался под водой до тех пор, пока его легкие чуть не разорвались, затем вынырнул из воды и глубоко вдохнул.
– Александр! – услышал он крик Катарины, а затем увидел ее, бредущую по воде по направлению к нему, подол ее юбки промок и плыл за ней. Она остановилась, увидев, что он направляется в ее сторону. – Александр! Какого черта, что ты делаешь?
Она ударила по воде ладонью, обрушив на него фонтан водяных брызг.
Он подплыл и встал перед ней, вода стекала с его тела.
– Тебе не следовало делать этого, – сказал он.
– Чего? Обрызгивать тебя? – Она выглядела довольной собой. – Ты заслужил это.
Он вытер воду с лица.
– Не это. Тебе не следовало приходить ко мне на помощь. – Он нагнулся, подхватил ее на руки и понес из воды.
– Что ты делаешь? – сердито спросила она, хотя и обхватила его за шею, чтобы не упасть. – Прекрати! Я не собиралась спасать тебя, просто хотела удостовериться, что ты утонул! – Она словно окостенела в его руках. – Ты гнусный негодяй, Александр!
Он продолжал нести ее по тропинке в лес, испытывая наслаждение от прикосновения ее груди к его влажному телу. Теперь он понял, почему движения ее тела казались настолько соблазнительными – на ней не было корсета.
Она перестала держать его за шею и скрестила руки, отчего ее грудь приподнялась еще выше.
– Ты умрешь от удара, если попытаешься нести меня всю дорогу до Леве. – Она бросила на него сердитый взгляд, затем принялась смотреть на деревья. – Хотя, впрочем, продолжай. Неси.
– Я таскал орудия потяжелее, чем ты.
– Поосторожнее, а то у меня закружится голова от такой лести.
Он усмехнулся, затем сошел с тропы и углубился в лес. Невдалеке он видел сияние золотистого солнечного света, и оно влекло его к себе. Он благодарил лесных богов за то, что они постелили толстый ковер из листьев под его промокшие ноги. Он был способен перенести многое, но только не острые ветки. Перед ними открылась большая залитая солнечным светом поляна, и он, выбрав удобное место в центре, опустил ее на мягкую груду недавно опавших листьев.
Она вскочила и принялась отряхивать листья с юбки.
– Очень хорошо, – сказала Катарина. – И удивительно тепло, – она повернулась, чтобы уйти той же дорогой, которой они пришли. – А теперь с твоего позволения…
Положив руки ей на плечи, он остановил ее:
– Нет, я не позволяю тебе.
Она вырвалась из его рук и повернулась к нему лицом.
– Зачем ты это делаешь? – возмущенно спросила она. – Я же ясно дала тебе понять, что мне не интересны…
– Что, Катарина? – спросил он и провел тыльной стороной ладони по ее лицу, затем по шее. – Прикосновение мужчины к твоему телу? Поцелуй его?
Она отбросила его руку.
– Вот именно. Прикосновение ничего не значит. Поцелуй ничего не значит, да и все прочее ничего не значит. Это то, что нужно вытерпеть, и все.
– Поцелуй меня.
Она выглядела ошеломленной.
– Что?
– Ты сама мне раньше позволила отдать тебе приказ. Я приказываю тебе поцеловать меня. Постарайся вытерпеть это.
– Не будь глупцом. Это не предусмотрено условиями нашей сделки.
– Но это часть жизни мужчины и женщины. Ты сказала мне, что когда-то верила в чудо.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110