– Печ подсадил его, и Александр одним плавным движением оказался в седле. – Мы поедем по отдельности. Возможно, я увижу вас в столице, мадам. До свидания.
Он слегка коснулся шляпы и пустил лошадь рысью.
Катарина долго не могла произнести ни слова. Она впервые увидела, как энергично садится он на лошадь, и впервые представила его во главе полка, ведущим своих солдат в атаку.
– Александр! – окликнула его она, затем про себя обругала его и повернулась к Печу. – Помогите мне сесть на коня. Я должна… – Она взлетела в седло, взялась за поводья… но не тронулась с места. «Он хочет, чтобы я последовала за ним», – вдруг ясно осознала она и натянуто улыбнулась Печу. – Лейтенант, будьте добры, проверьте, пожалуйста, левое стремя. Мне кажется, оно слабо натянуто.
Печ выглядел совершенно ошеломленным. Он резко повернул голову в ту сторону, куда ускакал Александр, затем снова посмотрел на нее. Затем открыл рот, закрыл его и снова открыл.
– Как пожелаете, мадам.
Через несколько секунд его опытные руки проверили и без того хорошо пригнанное стремя, дав ей тем самым немного времени, чтобы обдумать, как вести себя дальше.
– Спасибо, лейтенант. Мне следовало знать, что вы не выведете мою лошадь из конюшни, если она не будет как следует оседлана.
Если бы он не был таким загорелым, Катарина готова была поклясться, что он покраснел.
– Посмотрите на меня, мадам. Полковник содрал бы с меня шкуру, если бы я как следует не заботился о лошадях.
– И часто ли он сдирает с вас шкуру?
Лейтенант улыбнулся во весь рот.
– Угрожает довольно часто, это так. Но не могу сказать, что мне довелось испытать много ударов кнута.
– Достаточно его криков, не так ли?
Он усмехнулся:
– Более чем достаточно, мадам. К вам это, конечно, не относится.
– Да, ко мне это не относится, – согласилась она и улыбнулась, добавив про себя: «По крайней мере, пока нет». Хотя она и намерена предоставить ему немало поводов для крика.
Катарина кивнула на прощание Печу и направила коня к особняку, стараясь держать руку с поводьями повыше и не прикасаться к бледно-желтым прядям заплетенной в косу гривы. Это было так похоже на лошадь Густава. Впервые воспоминание о старой боли пронзило ее не так глубоко, как обычно. Его отодвинул в сторону порыв помчаться вслед за гнусным полковником. Она улыбнулась. Но ей нет необходимости гнаться за ним. Ее руки слегка разжались. Он не знает ее плана, а следовательно, не сможет помешать его исполнению.
Она направила коня за угол к саду, а затем к двери на кухню. Большинство домочадцев, с которыми она попрощалась всего несколько минут назад, еще оставались там.
Изабо, стоящая на коленях рядом с Францем, подняла глаза.
– Мама! – с ослепительной улыбкой воскликнула она. Катарина протянула руки, и Франц поднял девочку.
Изабо со смехом уткнулась в руки Катарины, затем осторожно взглянула на землю.
– Большой, – сказала она тоненьким голоском. Катарина поцеловала легкие каштановые кудри, оказавшиеся у нее под подбородком.
– Он большой, ведь правда? Его зовут Нифлхейм.
– Ниффле? – переспросила Изабо, рассматривая прекрасную золотистую гриву, заплетенную в косы. – Можно мне погладить его?
– Конечно, дорогая.
Катарина наблюдала, как маленькие ручки потянулись к гриве и принялись нежно гладить ее.
– Красиво. – Изабо повернулась к Катарине. – Ты сделаешь мои волосы такими же красивыми?
Катарина снова поцеловала ее кудри.
– У тебя и так красивые волосы. Такие мягкие и кудрявые.
– Нет, мама, – сказала Изабо, состроив недовольную гримасу. – Я хочу сделать их такими же.
– Золотистыми? Нет, дорогая, боюсь, я не смогу сделать их золотистыми.
Изабо скорчила рожицу.
– Не золотистыми, мама! Красивыми… такими же.
Крошечные пальчики погрузились в гриву и приподняли одну из причудливо заплетенных кос.
Догадка поразила Катарину с силой пушечного удара.
– О, – она сглотнула, – заплести в косы. – Она погладила мягкие каштановые кудри. – Нет, нет, дорогая, не думаю. Лейтенант Печ… Офицеры… кавалерийские офицеры… – Голос Катарины задрожал, и она замолчала.
Образ Густава всплыл из потаенных глубин ее памяти, образ Густава, гордо сидящего на своей безукоризненно ухоженной лошади. До того как… до гончих. Человек, который однажды сотворил для нее чудо. К ее огромному удивлению, боль утихла, образ постепенно поблек. Другой, более мощный и не такой давний вторгся в ее мысли. Образ Александра, скачущего прочь.
Она почувствовала, как вздымается волна гнева. На себя.
– Заплетать гриву и хвост лошади в косы – это привычка кавалерийских офицеров, характеризующая их как людей претенциозных и надменных. Ты же не хочешь этого, не так ли?
Катарина увидела, как нахмурился Лобо, на лице его появилось такое же выражение растерянности, как и на маленьком личике девочки.
– Пре… прете… нет… думаю, нет, мама, – тоненьким голоском ответила Изабо, но ее пальцы при этом продолжали с таким же страстным желанием гладить гриву коня.
Катарина поспешно поцеловала девочку в макушку и насмешливым шепотом добавила:
– Это дает возможность офицерам думать, будто они намного лучше, чем есть на самом деле, моя милая.
Лобо громко засмеялся.
– Я знаю! Вот так, Иза!
Он откинул голову назад, скосил глаза и оглянулся вокруг, при этом взгляд его скользнул над головами окружающих, затем, поджав губы, чмокнул. Изабо весело захихикала.
Ему даже удалось вызвать смех у Катарины. Она, улыбаясь, покачала головой.
– Вылитый капитан Хазард! Ох, Лобо, я его помню именно таким. Он был капитаном охраны, когда я жила у своего бра… – Ее улыбка, утратив прежнюю естественность, стала фальшивой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110