Помнишь, мы с тобой нашли в известковой пещере кость с остро отточенной стороной?
— Ну еще бы! И не успели мы выбраться оттуда, как ты уже сочинила целую историю о жутком убийстве из жизни пещерных людей.
Заметив его насмешливую улыбку, Констанция надулась.
— Ну и что? Это и правда могло случиться. В особенности если все произошло в такой большой семье, как наша. Когда столько народу живет вместе…
— О да, может случиться все, что угодно. Например, брат ополчается на сестер, которые мешают ему подсчитывать, хватит ли семье пищи на зиму!
Констанция не на шутку встревожилась.
— Неужели дошло до того, что нам зимой придется голодать?
— У тебя слишком разыгралось воображение, Констанция. Мои метафорические рассуждения касаются только помех в работе, а не запасов продовольствия.
— А, тогда все хорошо. Дело в том, что Джудит хотела тебя кое о чем попросить. Это очень важно.
Хью взглянул на Джудит, но та демонстративно уставилась в потолок. Пожав плечами, он снова повернулся к Констанции.
— Твоя сестра, очевидно, решила, что начинать разговор следует тебе — о чем бы ни шла речь.
— Ты хочешь, чтобы я спрашивала, Джудит? — жалобным голосом осведомилась Констанция. — Я знаю, ты скажешь, что он предпочел бы услышать это от меня, но…
Метнув на сестру выразительный взгляд, Джудит уверенным шагом приблизилась к столу, и Констанция сразу спряталась за ее спину.
— Хьюго, — начала Джудит в свойственной ей решительной и резкой манере, — мы с Констанцией очень серьезно все обдумали и пришли к выводу, что пора возвратить в Хэверседж его самую священную традицию.
Хью приподнял бровь.
— Служба в часовне каждое утро? — спросил он.
Констанция прикусила губу, а Джудит удивленно уставилась на брата.
— Службы? С чего ты взял? Ах, да ты просто дразнишь меня! Какой же ты несносный, Хью!
— Но ты же сказала: «Священную традицию».
— Ты отлично знаешь, что об этом я бы никогда не стала просить. Речь идет о рождественской традиции. При маме мы всегда праздновали Святки.
Констанция посматривала на брата из-за плеча Джудит. В голубых глазах Хьюго появилось настороженное выражение, а брови его угрожающе сдвинулись. Констанция вздохнула. Не было никакой надежды на благополучный исход их рискованного предприятия. Сейчас Хью с Джудит заспорят, как уже не раз случалось. Хьюго думает только о делах, его мало волнует, что его сестры рискуют остаться старыми девами, если сами о себе не позаботятся!
Она слушала, как Джудит все более раздраженным голосом приводит доводы в пользу рождественского бала, но взгляд ее то и дело снова обращался к столу с картами. В ее воображении вновь возникла пещера с закопченным потолком, отблески пламени разожженного первобытными людьми костра и сочиненная ею повесть о любви и мести. Ей стало очень грустно, она сама не знала почему. Она была уверена, что это имеет какое-то отношение к тому, как тяжело трудился Хьюго последние годы и как мало это принесло результатов — кроме разве что вот этих карт…
Правда, это было не совсем так. У него была еще и Гонория. Но при одной мысли о Гонории Констанцию затрясло. Будущая невестка ее ужасно раздражала своей невозмутимостью. «Интересно, а болеет ли когда-нибудь Гонория?» — вдруг пришло ей в голову. Констанция в этом сомневалась. Ей казалось, что ни одна болезнь не посмеет приблизиться к этой зануде из страха за свое собственное благополучие.
Констанция хихикнула про себя. Бедная Гонория! Бедный Хьюго!
Ход ее мыслей внезапно прервала вспышка гнева Джудит.
— Но почему нет? — услышала она возглас сестры. — Нам не позволяют в этом доме никаких развлечений! Ты что же, решил, что это только твой дом, а родные могут убираться к черту? Мы для тебя все равно что не существуем! Ты — жадина, эгоист, тебе ни до кого нет дела!
Констанция снова посмотрела на брата. Он покраснел, глаза его расширились от изумления.
— Ни до кого нет дела? — переспросил он, вставая. — Ты думаешь, мне по душе такая жизнь? Разве я стараюсь для себя? Да будь моя воля, я бы давным-давно все здесь продал и купил бы участок земли где-нибудь… в Виргинии!
— Правда? — воскликнула удивленная Джудит. — В Виргинии? — Она несколько раз растерянно мигнула, огонь в ее глазах погас, на лбу выступила морщинка. — Не может быть, — пробормотала она несколько сконфуженно.
Констанция никогда не думала, что ее брат может быть несчастлив. Но в эту минуту она убедилась, что он несчастлив настолько, что не в состоянии в этом признаться даже самому себе.
Хьюго сел. Краска сошла с его лица.
— Прошу вас, забудьте то, что я сказал. Это глупость, уверяю вас, я никогда всерьез об этом не думал. — Помолчав немного, он вернулся к теме разговора:
— А что до бала, то попробуйте только взглянуть на ситуацию с моей точки зрения, а также с точки зрения нашей уважаемой миссис Певистон. Через три недели моя свадьба. Как может миссис Певистон одновременно подготовить дом и для новой хозяйки, и для рождественского бала?
— А уж Гонория, конечно, ожидает, что все двадцать спален будут готовы к ее приезду, — с горечью заметила Джудит.
— Джудит! — возмутился пораженный Хьюго. — Как ты смеешь говорить в таком тоне о женщине, которой предстоит стать не только моей женой, но и твоей сестрой? Я не могу ушам своим поверить! С каких пор ты так ожесточилась? Всем известно, что Гонория — воплощенная доброта, щедрость и великодушие! Я не могу позволить…
— Великодушие? — повторила Констанция. Обычно она не решалась возражать брату, но сейчас чаша ее терпения переполнилась.
— Я не хочу сделать тебе больно, Хьюго, и Джудит, быть может, была слишком резка, но я должна сказать, что не нахожу твою невесту такой щедрой и великодушной, какой ты хочешь, чтобы мы ее считали.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81