— Элрис, — обратилась к девушке леди Джулиан, — вы встречались с Шавеном, когда выезжали на верховые прогулки? — Элрис молча кивнула, кусая губы от той железной хватки, которой Николас держал ее за плечо.
— Я не предполагала, что он захватит и детей, — внезапно зарыдала Элрис, так неожиданно подавшись вперед, что Николас вынужден был поддержать ее. Она положила голову ему на грудь, заливая слезами куртку. — Ах, Николас, — рыдала она, — я так хотела стать вашей женой! Вы знали это. Эмилин недостойна вас. Она лгала, грешила, унижала Шавена. Он сказал, что они с вашим отцом имеют полное право наказать ее. — Элрис обвила руками шею Николаев. — Но дети… — Она снова разрыдалась.
Мысль о предательстве казалась нестерпимой. Барон схватил Элрис за руки с такой силой, что она снова едва не лишилась чувств.
— Вы совсем сошли с ума, отдавая Эмилин в руки Уайтхоука? Он же убьет ее, как убил мою мать!
Пальцы его побелели — так крепко он сжимал руку кузины, и она, не удержавшись, вскрикнула от боли. Холодный немой гнев наполнял его при одной мысли, что граф будет обращаться с Эмилин так же, как обращался с его матерью. Он не замечал, что делает Элрис больно.
— Николас, — тихо произнес Питер. Леди Джулиан взяла его за руку.
— Она всего лишь девушка.
Николас с отвращением оттолкнул Элрис и нетерпеливо вырвал свою руку из руки тетки.
Элрис сделала шаг в сторону, опустив глаза и тяжело дыша.
— Я очень сожалею. Правда, Николас.
Леди Джулиан неслышно направилась к выходу.
— Я позову священника. Вы должны покаяться и принять епитимью. А мы все вместе помолимся за избавление Эмилин и детей.
Элрис кивнула и послушно направилась к выходу вместе с леди Джулиан.
Все еще пытаясь подавить нечеловеческий гнев, Николас глубоко вздохнул.
— Собери отряд, — коротко приказал он Питеру и стремительно покинул зал.
— Смотри-ка, — показал Николас, — король Джон собственной персоной!
Питер вгляделся. Снег припорошил его золотые кудри, выбившиеся из-под капюшона.
— Да, королевское знамя реет над знаменем"? Уайтхоука. И целая куча всадников.
Сквозь снегопад они вглядывались в замок Грэймер, который неприступной крепостью возвышался на скале.
Николас тихо выругался.
— Имей мы даже тысячу воинов — все равно не смогли бы атаковать замок, пока в нем находится король. А уж о том, сколько с ним наемников, и говорить не приходится.
— Да, и нельзя забывать, что нападение сейчас — это акт измены, — прибавил Питер.
Николас прищурил глаза. Сейчас они казались стальными клинками.
— Мою жену сегодня утром похитили, и я ее верну любой ценой. Мне все равно, есть в замке король или нет. Но его присутствие, надо признаться, путает мои планы. Предполагается, очевидно, что я войду в замок как бывший наследник и буду вежливо просить? — Покачав головой, он опять проклял все в полном расстройстве.
Яростная скачка в Грэймер во главе целой сотни всадников настроила Николаев на воинственный лад — огонь в душе разгорелся вовсю. А сейчас, стоя на краю леса перед замком, он видел королевские знамена и чувствовал себя абсолютно беспомощным. В ярости барон изо всех сил сжал кулаки. Будь его отец сейчас в пределах досягаемости, последствия трудно было бы предугадать.
С помощью Питера и Юстаса Николас быстро собрал большой отряд. Вильям тоже настоял на своем участии в операции. Готовые к бою, воины сначала поехали на то место, где случилось несчастье.
Трое конвойных и мальчик-слуга лежали в холодной молчаливой пустыне. Барон оставил на поле битвы дюжину всадников, чтобы отвезти убитых в Хоуксмур.
— Будь проклят Шавен, — отрезал он. — Будь проклят мой отец!
— Чего Уайтхоук хочет от леди Эмилин? — не сдержался Питер. — И зачем было брать в плен детей?
Николас внимательно наблюдал за замком сквозь по-зимнему черные ветки деревьев, отмечая в уме количество стражи на стенах, оценивая укрепления. Люди короля сменяли воинов Уайтхоука — это было заметно по цвету плащей.
Казалось, невозможно даже представить, каким образом можно атаковать замок, не потеряв при этом сразу значительную часть отряда. У барона не было ни осадных орудий, ни средств, позволяющих заложить под стены порох. Николас считал про себя количество часовых на стене: уже сейчас их число сравнялось с числом его воинов. А сколько еще внутри укреплений?
Через некоторое время барон повернулся к Питеру, чтобы ответить на его вопрос.
— Почему Уайтхоук захватил их? Да потому, что только Эмилин способна выдать ему того человека, за которым он охотится изо всех сил.
Питер кивнул, сразу все поняв.
— Черного Шипа.
— Именно так. — Николас выпрямился. — Возможно, Уайтхоук и получит его. Разумеется, в обмен на то, что нужно мне.
— Но ты же не выдашь его! — пораженно произнес Питер.
— Разве у меня есть выбор? — спокойно возразил Николас. Он помолчал. — Чтобы освободить мою семью…
Слова, так естественно произнесенные, едва не задушили его, не разорвали ему сердце. Семья. Он хотел видеть ее в безопасности, и ради этой привилегии был готов рисковать жизнью. Эмилин и ее младшие вошли в его жизнь, словно дар, словно Господнее благословение. Он не позволит отнять их у себя.
— Твоей леди приятнее будет видеть тебя живым, друг. Поэтому советую тебе думать головой, а не идти на поводу у чувств, — посоветовал Питер.
Николас быстро взглянул на него и открыл было рот, чтобы ответить что-то, но тут же передумал, внимательно вглядываясь вдаль.
— Подожди-ка. Что это там такое?
Питер посмотрел туда, куда показывал баров.
— Фургон с припасами.
Четырехколесный фургон неуклюже катился по дороге — нелепое сооружение из дерева и кожи.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132