Когда Хеллер почувствовала, как разгоревшаяся внутри ее искра разлетелась и разорвалась тысячами осколков, она обхватила Хоакина за шею и изо всех сил притянула к себе, глубоко впиваясь пальцами в мускулистые плечи.
— Расслабься, дорогая, — раздался у ее уха его шепот. Он медленно двигался в ней, давая возможность подольше наслаждаться его присутствием внутри ее, и Хеллер подумала, что никогда прежде не испытывала чего-либо настолько приятного, настолько совершенного.
Внезапно его движения ускорились, и она ощутила его настойчивость. Он проникал в нее все глубже, пока из его груди не вырвалось ее имя.
— Хеллер! Боже, Хеллер! — Он сделал последний сильный толчок…
Легкий ночной ветерок успокаивал их разгоряченные тела, казалось, навсегда слившиеся друг с другом. Наконец он повернулся на бок.
— Тебе хорошо? — спросил он Хеллер, целуя в губы.
— Да. Пожалуйста, поцелуйте меня снова, — попросила она, проводя пальчиком по контурам его лица, словно желая запомнить навсегда таким, каким оно было сейчас.
Через некоторое время Хоакин встал с кровати и подошел к открытому окну — высокая, великолепно сложенная фигура в дорожке лунного света. Он будто нарочно предоставлял Хеллер возможность любоваться собой.
Хеллер не раз слышала рассказы шлюх с Коу-Бей о потере ими девственности — некоторые из них ощущали боль, их мучило кровотечение. Она также была свидетельницей того, как они хихикали, обсуждая, насколько хорош тот или иной мужчина, и в конце концов приходя к мнению, что не всех мужчин Бог создал одинаковыми. Со временем, размышляла Хеллер, ее тело приспособится к телу дона Рикардо, и не будет больше ощущать боли.
Вот только у нее этого времени не было.
Завтра она уедет и больше никогда не увидит его снова.
Ветер колыхал шторы, и Хеллер как зачарованная наблюдала, как его тело впитывало воздух, словно некую живую субстанцию, выполняя какой-то древний языческий ритуал.
Затем ветер прошептал ее имя, и она погрузилась в сон, лежа в объятиях теплой ночи.
Хоакин вступил в едва освещенную прихожую и, положив руку на ручку двери, остановился. Обернувшись, он пристально посмотрел на Хеллер, мирно спавшую среди беспорядочно смятого постельного белья.
До сегодняшнего вечера его единственной целью в жизни было отомстить за смерть Роситы, раз и навсегда уничтожив Лютера Мейджера, и вот теперь его судьба неожиданно переплелась с судьбой этой милой бостонской девушки, которая каким-то непостижимым образом не только нашла место в его сердце, но и стала заложницей Мейджера. Наблюдая за ее сном, Хоакин поклялся себе, что непременно выяснит, какое влияние имеет на нее Мейджер, а для этого станет ее невидимым постоянным сопровождающим. Другого способа защитить ее от Мейджера он не видел.
Закрыв за собой дверь, выйдя в коридор, Хоакин пригладил волосы, когда неожиданно соседняя дверь распахнулась и Абигайль Пейтон, выглянув из нее, взволнованным шепотом спросила:
— Дон Рикардо, ну как она? Могу я пройти к ней теперь?
Тетушка с надеждой и доверием смотрела на него, и Хоакин поежился, будто школьник. Однако он не мог не ответить и поэтому, прокашлявшись, проговорил так же тихо:
— Я думаю, Хеллер чувствует себя лучше, сеньора, но она действительно уже легла спать и просила не беспокоить ее.
Абигайль подозрительно огляделась, затем прижала руку к горлу и осторожно вышла в холл.
— А как насчет этого нелепого брака с Гордоном Пирсом? Она все еще думает об этом?
Хоакин медленно кивнул.
— К сожалению, я не смог переубедить ее. — Он не мог успокоиться. — Ваша племянница очень упряма, сеньора.
Абигайль печально вздохнула.
— Ума не приложу, что мне теперь делать…
Не желая, чтобы их слышали, Хоакин понизил голос до шепота:
— Поезжайте с ней, сеньора, и не спускайте с нее глаз. Я не слишком доверяю мистеру Пирсу, но, возможно, если вы будете рядом, он побоится переступить границы приличия.
Абигайль с облегчением вздохнула, ее лицо посветлело.
— А теперь извините меня, уже поздно.
— Да-да, конечно! — Старушка с готовностью кивнула. — Мне нужно многое сделать, раз я еду завтра с Хеллер. — Она протянула Хоакину руку. — Спасибо, дон Рикардо! Я с первого взгляда поняла, что вы благородный человек, поэтому желаю Хеллер и вам… — Она покачала головой и засмеялась. — О, разумеется, я ничего не подразумеваю. Еще раз большое спасибо за все.
С этими словами Абигайль исчезла за своей дверью.
Хоакин немного постоял в тишине, затем направился к лестнице, унося в душе благодарность к этой милой старой леди.
На следующее утро Хеллер мрачно ходила взад и вперед между платяным шкафом и дорожным сундуком, перенося вещи по одной, будто так она могла отдалить неизбежное. Абигайль милостиво оставила ее одну, позволив принять ванку и приготовиться для поездки. Теперь, тщательно укладывая в сундуке свои пожитки, она смотрела на них так, будто они принадлежали не ей, а кому-то еще. Они и принадлежали другой Хеллер Пейтон, целомудренной бостонской леди, секретарю по культуре правления Бостонской торговой палаты.
Последним Хеллер взяла платье, которое снял с нее дон Рикардо; разложив его на кровати, она аккуратно застегнула маленькие деревянные пуговки и пригладила руками воротник.
Говоря по правде, она должна бы испытывать стыд оттого, что позволила себе накануне; на самом же деле Хеллер была даже рада случившемуся. Ей довелось пережить самые лучшие ощущения, которые она когда-либо знала. Даже если дон Рикардо не раскроет ей своих чувств, она истолкует их сама.
Внезапная мысль о том, что ей уже никогда не придется быть с ним снова, пронзила ее подобно ножу, вонзающемуся глубоко в грудь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90