Ему стало интересно, нашла ли Диана общий язык с новыми родственницами.Люсьен вновь заговорил, указывая куда-то вдаль по правому борту:— Остров Саварол находится милях в двух отсюда к востоку. Это маленький остров, где, слава Богу, в избытке пресной воды и прекрасная почва для сахарного тростника. Мой дед изменил название острова, желая увековечить свое имя, как я понимаю. Раньше он назывался Бредфрут Хлебное дерево (англ.).

. На этом острове мы, слава Богу, можем выращивать все необходимое.— Вы очень любите Вест-Индию, — заметил Лайонел. Люсьен кивнул, затем после паузы продолжил:— И моя дочь тоже. Я знаю, что вы унаследовали плантацию Менденхолла на Тортоле. Простите, что я не дал вам посмотреть ваши новые владения и сразу повез к себе. Дома у нас… сложности, и мое присутствие там необходимо. Но зато у вас будет возможность многое узнать о выращивании сахарного тростника и о жизни на плантациях, прежде чем вы поедете в «Менденхолл». И еще вы увидите дом Дианы.— Мне казалось, что тростник срезали еще весной, — робко заметил Лайонел.— Да, весна для нас — самое трудное время. Но здесь общество в прямом смысле слова очень тесное, поэтому всегда есть заботы и сложности. Посмотрите назад, на Тортолу, Лайонел.Граф повернулся. Казалось, что поля сахарного тростника и хлопка сами заползли на крутые склоны гор. Это было величественное зрелище, и молодой человек тут же забыл о своем неблагоприятном впечатлении от Роуд-тауна. Ему подумалось, что Люсьен Саварол тоже не пришел бы в восторг от доков Лондона.— Вы поженились в Лондоне? Капитан Кастьерс мне почти ничего не рассказал, — прибавил Саварол. — Поверьте мне, я настойчиво его расспрашивал.Лайонел немного помолчал. Он понимал, что должен сказать правду.— Вообще-то нет. Мы поженились не в Лондоне. Нас вчера поженил капитан Кастьерс…К удивлению Лайонела, Люсьен Саварол вначале посмотрел на него удивленно, а затем рассмеялся, запрокинув голову.— Простите, сэр?— Извините меня, мальчик мой! Видите ли, я не мог представить, что Диана так быстро решится на брак, хотя вы, кажется, человек не менее волевой, чем она. Однако… Что ж, может быть, вы расскажете, как все это произошло?— Если вы хотите знать правду, она отказывалась выйти за меня замуж. На самом деле я только собирался проводить ее в Вест-Индию. Но в Плимуте мы с ней попали в неприятную историю, я получил сильный удар по голове. Нас спас тогда капитан Кастьерс. Он и его люди решили, что мы муж и жена, и к тому времени как я пришел в себя, мы были в открытом море. На борту, разумеется, не оказалось никого, кто мог бы выполнять при Диане роль дуэньи. У нас не оставалось выбора. Но мы очень привязаны друг к другу.Люсьен смотрел в сторону острова Саварол, который еще не показывался на горизонте, но плантатор точно знал, где он находится.— Думаю, — мягко проговорил он, — моей жене лучше не знать этой истории.— Как пожелаете, сэр.— Судя по ее взгляду на вас, вы, в общем, ей понравились. Однако Диана… Она такая независимая девушка. Я не надеялся, что в Англии она сможет найти себе жениха, который подошел бы ей. Вы любите мою дочь?— Как я уже сказал, я очень привязан к ней. Я буду верен ей и буду защищать ее, как только смогу. У нее будет все, что она захочет. — «И моя страсть, пока я буду жить на этой земле. Но этого не стоит говорить отцу».К удивлению Лайонела, расспросы отца на этом закончились. Люсьен Саварол графу понравился. О нежелании владеть рабами разговор будет позже, время еще есть.Люсьен стал расспрашивать молодого человека о войне. Они обсудили неудачный поход Наполеона в Россию. Показался остров Саварол, Лайонелу он показался настоящим раем. Остров был небольшой: не более шести миль в длину и нескольких миль в ширину. Посередине тянулась цепочка невысоких гор, склоны которых были покрыты сахарным тростником. Большой дом (по словам Дианы, так плантаторы называли свои жилища) стоял на холме в северной части острова. Это был каменный двухэтажный дом в английском стиле, на балконах цвели невероятно яркие, как показалось Лайонелу, цветы.— Начал строить дом мой дед, а заканчивал — отец, — объяснил Люсьен. — Камень — из нашего карьера, а мебель настоящая английская. На это отец истратил целое состояние.— Дом очень внушительный, — искренне сказал Лайонел. * * * Диана привела мужа в свою комнату.— Тебе здесь нравится?Лайонел осмотрелся. Спальня представляла собой помещение с высокими потолками, белыми стенами и спартанской мебелью. Граф покачал головой.— Это твоя комната? — Жена утвердительно кивнула, и он прибавил: — Ни одной рюшки или розовой оборки.— Стены из камня, поэтому внутри прохладно. — Она подошла к французским окнам и распахнула их. — Здесь балкон. Как видишь, Лайонел, я выращиваю цветы.Лайонел следом за женой вышел на широкий балкон, который проходил по углу плантаторского дома. Здесь были самые разные цветы: таких красивых Лайонел еще никогда не видел. С балкона открывался вид на Карибское море, игравшее всеми оттенками синего цвета.— Я сама вырастила эти цветы, — сказала Диана. — Когда я уезжала, Дидо поклялась, что будет заботиться о них. Она сдержала слово.Лайонел вдохнул чистый, солоноватый воздух Карибского моря. Отсюда не были видны поля сахарного тростника, только склоны гор мягко спускались к белому песку морского берега. По правде говоря, море было очень близко, на расстоянии примерно ста футов, и до дома доносился тихий шум прибоя.— Мне нравится, когда окна открыты, — медленно прибавила Диана. Она улыбнулась Лайонелу: — И я не люблю розовые оборки.Молодой человек вдруг вспомнил, как в туманном Лондоне девушка, съежившись, сидела у камина, и ему стало жалко ее.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107