Я скоро вернусь.Лили быстро подбежала к изящному зеркалу на туалетном столике, поправила выбившийся из прически локон, покачала головой при виде собственного побледневшего лица и обведенных черными кругами глаз и, придя к мысли, что с этим ничего не поделаешь, вышла из спальни. Ей не пришло в голову, что ее глаза выдают огромную тревогу, но Найт увидел все. Ему захотелось завопить, громко выругаться, поскольку он ревностно молился чуть не всю ночь, прося Бога, чтобы это невероятно прекрасное создание превратилось при свете дня в обычную озабоченную мать-наседку. Но этому не суждено было случиться. И подумать только, на ней не было ничего модного или роскошного. Наоборот. Сегодня Лили надела платье из светло-серого муслина почти без оборок, с длинными рукавами, но все же почему-то подчеркивающее пышную грудь и узкую талию. Волосы были уложены в скромную прическу, но результат был ошеломительным. Найт не мог наглядеться на высокие скулы, экзотический изгиб бровей, маленькие раковинки ушей, узкий римский нос.Никогда в жизни Найт не встречал создания прелестнее… и она оказалась вдовой, да еще с тремя детьми! Он решил, что в ближайшем будущем переселит их в имение Каслроз, таким образом, жизнь потечет по прежнему руслу — спокойно и безмятежно.Эта женщина и дети, без сомнения, стали неожиданным, совершенно непредвиденным и ненужным ураганом на его пути.— Милорд, — приветствовала Лили, низко приседая.— Пожалуйста, зовите меня Найтом. Мы ведь родственники.— Тогда вы должны звать меня Лили.— Какое необычное имя!— Мой отец, Френсис Тремейн… барон Маркхем. Знаете, он не мог похвастаться многими добродетелями, но одна из них была бесспорна: он обладал огромными познаниями в цветах и растениях. Для меня выбрали имя Лили Офелия задолго до моего рождения.— Обращение к Шекспиру все же предпочтительнее, чем Лили Гортензия или Лили-Лютик.— Я уже давно добавила к списку Лили-Можжевельник!— А если бы вы оказались мальчиком?— Пришлось бы хорошенько подумать, не так ли?— Как насчет Уродина Арнольд-Тисовая дубинка?— Мне это нравится, — засмеялась она. — Появись у меня брат, его окрестили бы Берчем Хоторном Тремейном Birch — береза, hawthorne — боярышник (англ.)

.И она снова засмеялась, должно быть, причудам отца. Слушая ее голос, смотря в это улыбающееся лицо, он чувствовал себя так, словно в мрачный осенний день солнце выплыло из-за туч и согрело его ласковым теплом.И тут Найт вспомнил ее отца. Тремейн — седьмой барон Маркхем! Господи, этот человек бежал из Англии несколько лет назад, по уши погрязнув в долгах, оставив дом предков в Дорсете, и, если Найт верно помнил, бросил все. Значит, он отправился в Брюссель. С Лили?— А ваша мать?— Умерла, когда мне было четырнадцать лет.Она совсем не напоминала цветок, а была просто обычной очень прямолинейной и строгой Джейн.— Если вы похожи на мать, вряд ли она была обычной и простой.Найт немедленно пожалел, что не может отрезать свой проклятый болтливый язык. Лили мгновенно сжалась, не физически, конечно, но он прекрасно ощутил это. Тихо и незаметно ушла в себя. Она опасалась его… и имела на это полное право. Оказаться во власти мужчины, совершенно незнакомого, когда в памяти еще свежи воспоминания о гнусных притязаниях Арнольда. Найт, конечно, был джентльменом, не каким-нибудь негодяем, стремившимся силой завладеть женщиной. Он хотел было извиниться, но тут же передумал. Лучше без шума отступить, так будет умнее.Но тут она вновь, с улыбкой, пусть и несколько вымученной, кивнула:— Нет, моя мать была красавицей. Немного помедлив, она подошла к высоким окнам в эркере, выходившим на парк на противоположной стороне улицы, и очень сдержанно добавила:— По выражению вашего лица я поняла, что вам знакомо имя моего отца. Он, конечно, не был особенно мудрым человеком, но искренне любил меня и заботился, как мог. — Найт подумал, что скорее она заботилась об отце, но ничего не сказал. Поняв, что хозяин молчит из вежливости. Лили резко выпалила:— Вы хотели видеть меня, милорд? По какому поводу, позвольте узнать?— Найт, — механически поправил он.— Простите, Найт.— Как я узнал, вы с детьми спали прошлой ночью в одной комнате.— Конечно, было тесновато, но не настолько, чтобы мы терпели неудобства. Вы должны понять, что дети…— Нет, мне совершенно ясны ваши мотивы. Но, надеюсь, сегодня дети переселятся в другую комнату.— Если не возражаете; насколько мне известно, Дакет взял на себя труд все уладить.— Без сомнения. — Найт небрежно показал на кресло:— Я веду себя непростительно. Садитесь, пожалуйста. — Повернувшись, он устроился в очень большом и удобном кожаном кресле рядом с таким же впечатляюще-величественным письменным столом красного дерева. — Трис оставил завещание?— Нет, я ничего не знаю об этом. никогда не говорил со мной ни о каком завещании, и я ничего не нашла в его бумагах.— Значит, никто не был назначен опекуном детей.— Я их опекун. — Лили выпрямилась:— Вряд ли это явится для кого-то сюрпризом!— Я думаю, Трис хотел бы видеть в этой роли мужчину.— Почему?Найт с терпеливым снисхождением оглядел Лили:— Вы слишком молоды. Мальчикам нужна мужская рука. Нужно, чтобы кто-то занимался их воспитанием, защищал и наставлял. Вы женщина, и одной вашей любви недостаточно.Лили хотела взорваться, потребовать разъяснения, но вместо этого только пробормотала:— Возможно.— Кроме того, у вас нет средств. Поэтому и выгодно иметь опекуна-мужчину, особенно с точки зрения экономической.— Нет!— Этим родственником мужского пола могу быть либо я, либо Арнольд. Выбор за вами. Но, вы, наверное, хотели бы оформить все по закону, так, чтобы впредь вам не угрожала опасность потерять детей.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106