Из-за благородных побуждений и боязни огорчить Джеймса. А сейчас? По правде говоря, он овладел ею частично именно потому, что этого, вероятно, хотел ее отец. По крайней мере это служило достаточно разумным объяснением для насытившегося любовью мужчины. Теперь ей придется выйти за него.Алек надеялся, что подарил ей ребенка этой ночью.Ей придется понять: он сделал то, чего пожелал бы ее отец. Но знал ли Джеймс, что Алек вынудит ее принять решение подобным способом? Вероятно: он был очень проницательным человеком. И знал также, что Алек хочет его дочь.Алек вздохнул.И очнулся лишь от звуков тоненького голоска, мгновенно повергшего его в слепящую панику.— Папа!Алек рванулся с постели; отуманенный сном мозг прояснился как по волшебству при виде стоящей в дверях Холли. Нужно было запереть дверь! Проклятие! И хотя это оказалось невыносимо трудно, Алеку удалось взять себя в руки и даже выдавить приветливую улыбку. Нельзя дать Холли понять, что она последний человек, которого он хотел бы увидеть в эту минуту.— Доброе утро, хрюшка. Тебе не кажется, что сейчас ужасно рано, чтобы бродить по коридорам?— Не знаю. Я проснулась, значит, не так уж рано. Даже немножко светло. Почему ты обнимаешь Джинни?Особа, о которой шла речь, вздохнула, потянулась и, открыв глаза, оказалась лицом к лицу с пятилетней малышкой, стоявшей посреди комнаты с моделью корабля — по-видимому, фрегата — под мышкой.Джинни, застонав, зарылась головой в грудь Алека.— Не будь трусихой. Иди сюда, Холли, а то замерзнешь. И кстати, прикрой дверь, если не трудно.— О нет, — простонала Джинни, совсем исчезая под одеялом.— Так почему ты держишь Джинни? И почему она как-то смешно пищит и прячется?— Доброе утро, Холли, — пролепетала Джинни, приподнимая голову. Высунуться она не могла, поскольку была совсем голая, и поэтому, судорожно вцепившись в одеяло, подтянула его до подбородка и хотела завернуться потуже, но у Алека были другие намерения. Он решительно сжал руки, не давая ей двинуться.— Я иногда сплю с папой, — пояснила Холли, не сводя с них немигающих мудрых глазенок.— Здесь еще есть место, хрюшка. Джинни не будет возражать и, кроме того, поможет согреть тебя.— О нет, — в который раз застонала Джинни, совершенно потрясенная происходящим.Холли осторожно поставила фрегат на ночной столик и забралась в постель. Алек постарался, чтобы девочка легла поверх простыни, которой были укрыты он и Джинни.— Устраивайся, дорогая. Вот так, хорошо. Он натянул поверх одеяло и лег на спину, вытянув правую руку. Головка Холли лежала на его плече, Джинни прикорнула рядом.— Ужасно приятно! — провозгласила девочка. — Джинни такая же теплая, как ты, папа.— О нет, — в который раз застонала Джинни.— Почему ты забрела в комнату Джинни, Холли?— Я сначала пошла к тебе в спальню, папа, но тебя там не было. Ты ведь любишь Джинни, вот я и решила посмотреть здесь.— Джинни, — хмыкнул Алек, — если я услышу еще один стон, поверь, совершенно разочаруюсь в тебе.— Теперь у меня будет братик или сестричка?На этот раз Джинни не застонала — она задохнулась и сдавленно закашлялась. Но Алек весело объяснил:— Посмотрим, хрюшка. Такие вещи требуют немало времени, знаешь ли. Но я буду стараться. Как, по-твоему, сможешь ты поладить с Джинни?Холли, задумчиво помолчав, наконец сказала:— Мне она нравится гораздо больше, чем та леди, мисс Чедуик, которая вечно твердила, какая я милая сладкая крошка. Она была отвратительна, папа, но так нравилась тебе, что я молчала.— Это несчастное, вынужденное молчать дитя, — сообщил Алек поверх головы Холли, — сумело благородно защитить своего попавшего в беду отца, налив в туфельки мисс Чедуик какой-то омерзительный на вкус пунш. Леди сняла их после особенно быстрого танца, и, как только враг потерял бдительность, Холли нанесла удар.— Она вопила! — с огромным удовольствием сообщила Холли. — А лицо стало уродливым и красным. Папа сказал, что это оранжево-красный оттенок. Он громко смеялся, но это было потом.— Тебе действительно нравилась эта мисс Чедуик?Алек расслышал язвительно-желчные нотки, и это доставило ему необычайное удовольствие.— Она оказалась весьма страстной… э-э-э… партнершей. Однако у меня не было ни малейшего намерения жениться на ней.— Ты просто плывешь на своем корабле из одного порта в другой в поисках подходящих партнерш, а они, конечно, готовы на все и выстраиваются в очередь, ожидая, пока ты подаришь им свою благосклонность.— Хм, весьма интересное заключение. Я уже говорил, Джинни, я всего-навсего мужчина. И не так легко дарю благосклонность. Но на этот раз мне повезло, я отыскал здесь, в Балтиморе, любовницу, которой могу отдать все, что в моих силах… и даже больше. И вполне вероятно, нашел себе жену. В любом случае я рад случившемуся.— Твоя дочь лежит между нами навострив уши, в этом я нисколько не сомневаюсь.— Холли, ты спишь?— Нет, папа.— Видишь, я говорила! Поэтому и не могу сказать честно, что о тебе думаю!— Ты любишь папу, Джинни?— С удовольствием треснула бы его по голове твоим фрегатом, — проворчала та.Холли извернулась, чтобы получше разглядеть Джинни, и долго всматривалась в ее лицо:— Ты очень хорошенькая, и мне нравятся твои волосы. Они совсем разноцветные, не то что мои, — рыжие, и коричневые, и светлые, и даже золотые. И глаза ужасно красивые. Папа говорит, что они чисто-зеленые, без всяких там примесей. Но ни одна женщина, даже я… правда, мы не можем быть такими же прекрасными, как папа, но ты для него достаточно миленькая, наверное… Я уже и не пытаюсь с ним сравняться!— Холли, тебе всего пять лет.— Зато женской мудростью она может поспорить со столетними старухами, — возразил Алек.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120