Их единственная ценность в том, что они плодятся, как кролики, и усердно трудятся на полях.
— Но как этих.., дикарей берут в плен? Ловят?
— О нет, — поспешил ее поправить Марчелло. — Таким способом их только можно искалечить и сбить цену на аукционе. Они словно дети, синьорина, и достаточно одного мушкетного выстрела в воздух, чтобы черные сбились в беспомощное стадо.
— Как странно, что вы сравниваете их с невинными детьми. Но в этом случае их необходимо защищать от хищников!
— Возможно, я не так выразился, — выдавил Монтальто, с мольбой глядя на графа, но тот ответил иронической усмешкой. — Все покупают и продают этих черных попрошаек! Даже церковь не уверена, что у них есть души!
— И, конечно, они ни слова не говорят по-итальянски, не так ли, синьор?
— Разумеется, нет! Бормочут какую-то тарабарщину. Порядочному человеку их ни за что не понять.
Касси медленно поднялась, и, поскольку была почти одного роста с синьором Монтальто, их глаза встретились:
— Следовательно, синьор, мы должны согласиться на поимку и продажу ни в чем не повинных мужчин и женщин, чтобы набить кошельки?
— Я уже объяснял, синьорина, они животные, невежественные дикари!
— Любопытно, — задумчиво протянула Касси. — А я почти поверила, что итальянцы не могут считаться цивилизованными людьми, поскольку не знают английского, и завели варварский обычай отправлять детей в монастырские школы. Как я ошибалась!
Синьор Монтальто пошел багровыми пятнами, и граф понял, что пора вмешаться.
— Итак, Кассандра, мы оставляем торговлю живым товаром другим, менее щепетильным людям. Однако, дорогая, нам все-таки необходимо возместить убытки.
Он понимал, что ставит ее в положение, из которого можно выйти, только обладая опытом, которого у Касси, конечно, не было, и уже хотел броситься ей на помощь, когда девушка резко спросила:
— Скажите, это правда, что в колониях огромные просторы свободной земли, где на много миль не встретишь ни одной живой души?
Монтальто, уже усвоивший, что с англичанкой нельзя обращаться снисходительно, торопливо ответил:
— Да, синьорина. Вся Европа может уместиться на восточном побережье.
Касси прикусила губу и повернулась к графу:
— Прошу простить мое невежество, милорд, но если в колониях так много земли, не могут ли свободные люди поселиться там и тоже работать?
— Что ты хочешь сказать, дорогая?
— Но ведь голландцы могли бы перевозить туда англичан и европейцев! Людей, которые желают начать новую жизнь на своей земле! Они, без сомнения, увеличат население колоний, а заодно и экспорт тех товаров, о которых упоминал синьор Монтальто! Возможно, я наивна, милорд, но разве с такого предприятия невозможно получить прибыль?
В комнате воцарилось молчание, и Касси нервно поежилась. Синьор Монтальто, слегка оправившись от удивления, пренебрежительно взмахнул рукой.
— Действительно, синьорина, вы правы, и я сам уже думал об этом, однако прибыль будет столь ничтожна, что и говорить не о чем.
— Прибыль, несомненно, мала, — согласился граф, задумчиво потирая подбородок, — поскольку у этих людей просто нет денег. Кроме того, голландцам придется переоборудовать суда, если им предстоит перевозить не рабов, а свободных людей. Но все это вполне достижимо, Монтальто. Прошу вас изложить наше предложение представителю голландцев.
— Ну что же, если вы настаиваете… — сдался Марчелло.
— Превосходно. Ну а теперь, когда мы пришли к полюбовному соглашению, давайте вернемся к гостям.
Он взял Касси под руку и повел к двери, но по дороге поднес ее пальцы к губам и поцеловал:
— Благодарю тебя, сага.
Касси, изумленно взглянув на него, покачала головой:
— Я не понимаю вас, милорд. Что мне думать о человеке, который похитил меня, привез в чужую страну, а теперь позволил рисковать своим состоянием?
Глаза графа остановились на жемчужном ожерелье. Однако вслух он лишь вкрадчиво сказал:
— Не ломай себе голову, дорогая. Вполне достаточно стать моей женой.
Касси мрачно нахмурилась, повернулась и поспешно направилась в гостиную.
— Тебе весело, Кассандра? — спросил Энтони, догоняя ее.
— Скажем, я приятно удивлена. Признайтесь, вы подкупили гостей, чтобы они были добры ко мне?
— Если считать вкусную еду и хорошее вино подкупом, тогда ты права.
— Интересно, о чем шла речь? При звуках мелодичного голоса графини Джованны Касси немедленно оглянулась.
— Дорогой Антонио, — мягко продолжала Джованна, положив ему на рукав нежную белую ручку, — до сих пор мне удалось обменяться лишь несколькими словами с вашей очаровательной.., гостьей. Вы же знаете, как меня интересует все, связанное с Англией. Не будете ли вы так добры оставить нас с синьориной наедине, чтобы мы смогли получше познакомиться?
Граф заколебался: ему совсем не нравилась коварная улыбка, растянувшая губы Джованны. Он уже хотел воспротивиться, но тут Касси весело заметила:
— Да, милорд, прошу, оставьте нас ненадолго. Я так много слышала о графине, что сгораю от нетерпения узнать о ней побольше.
Энтони испытующе посмотрел на девушку:
— Хорошо, дорогая, но не забудь, что остальные гости жаждут насладиться твоим обществом.
Однако тревожные мысли не покидали графа. Он до такой степени ушел в себя, что почти не слушал своего друга Джакопо Сандро, стареющего аристократа, чьим единственным развлечением было приобретение в Париже париков самых невероятных фасонов.
— Итак, синьорина, — вкрадчиво начала графиня, — вам нравится Генуя?
— Признаться, всегда интересно побывать в чужой стране, графиня, — осторожно откликнулась Касси. Хотя ее опыт в обращении с дамами, вооруженными кошачьими коготками и нравом фурии, был весьма скуден, у нее, однако, хватало сообразительности держаться начеку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130