Как только мужчины вышли, она глубоко, всей грудью вздохнула. Чувствуя себя полностью опустошенной — физически и эмоционально, — она подошла к обитому тканью в цветочный узор шезлонгу и обессиленно опустилась на него. В ее мозгу прокручивались изнуряющие события сегодняшнего дня, и в особенности последних часов, и Алекс заметила, что к ее глазам подступают слезы, навеянные облегчением, которое она так полно ощутила. Алекс закрыла лицо руками и дала волю своим чувствам…
Минул один короткий час, и она почувствовала себя значительно лучше. Она съела несколько бисквитов и выпила чаю, который принесла жена Джеймса Теннера, Эллен, «чтобы заморить червячка до ужина», как объяснила эта спокойная, ласковая женщина. Алекс щеткой соскребала с себя в ванне грязь, с наслаждением чувствуя, как горячая мыльная вода снимает напряжение с мышц ее измученного тела, а потом надела свежее нижнее белье и платье, которые ждали ее на постели. Удивившись, как подходят ей данные напрокат вещи, она повернулась к своему отражению в высоком, заключенном в раму из вишневого дерева зеркале рядом с камином.
На ней было самое красивое платье, которое ей довелось носить после отъезда из Лондона. Оно было сшито из муслина с узором из цветов, обрамленным по краям лиловой полоской. Это было изящное по покрою платье с высокой талией, глубоким декольте и короткими рукавами. Чтобы наряд ее не выглядел излишне смелым, Алекс прикрыла декольте белой гофрированной батистовой косынкой. Тонкие шелковые панталоны и подходящая к ним по цвету нижняя сорочка нежнейшим образом касались ее кожи, равно как и изящные кремового цвета чулки, удерживаемые на ногах светло-голубыми атласными подвязками. Ансамбль завершался парой лайковых домашних туфель на низком каблуке, закреплявшихся на ногах лентами, перекрещивающимися на ступнях и вокруг щиколоток, а также блестящей шалью зеленого цвета.
Ее волосы, несмотря на все усилия высушить их с помощью полотенца, оставались еще влажными и в беспорядке вились вокруг лица. При виде их Алекс нахмурилась, раздумывая, не считает ли ее Джонатан Хэзэрд менее женственной из-за отсутствия длинных локонов. Возможно, он хотел бы, чтобы волосы у нее ниспадали до пояса. А может быть, он хотел бы, чтобы они были цвета золотистого меда или черными, как полночь, а вовсе не цвета обжаренных каштанов.
— Идиотка, — проворчала она, еще раз испытав острое недовольство своим отражением в зеркале. Как смешно беспокоиться по поводу незначащих вещей, особенно сейчас, когда в ее жизни столько проблем. Она совершила непростительный грех, убежав с плантации. Ее едва не изнасиловали! А сейчас ей предстоит провести ночь под одной крышей с мужчиной, являющимся и ее защитником, и ее мучителем. Почему же она, во имя всего святого, должна волноваться, хорошего ли Джонатан мнения о ней или нет?
— Мисс Синклер!
Она виновато вздрогнула при звуке его голоса. Покраснев, Алекс отвернулась от зеркала и выжидающе уставилась на дверь.
— Да? — отозвалась она.
— Ужин ждет нас.
— Я… я не голодна. — Обругав себя за трусость, она прижала руки к груди, пытаясь — правда, без значительного успеха — не обращать внимания на беспорядочное биение своего сердца.
— Чепуха, — сказал Джонатан из-за двери, поворачивая ручку.
Алекс от удивления прищурилась, когда он открыл дверь и вошел в спальню. Он тоже принял ванну и переоделся. Теперь на нем был темно-синий жилет, надетый поверх белой в полоску рубашки, и бежевые бриджи из оленьей кожи. Его черные высокие, до колен, сапоги были начищены и блестели. Густые темно-каштановые волосы были волнами зачесаны на лоб. «Он выглядит по-настоящему красивым и дерзновенным, — подумала Алекс. — До кончиков ногтей он образец страстного, пылкого американского мужчины».
Она с трудом проглотила застрявший в горле ком и еще больше покраснела, когда Джонатан медленно, как-то по-особенному дерзко, интимно, с чувством собственника осмотрел ее с ног до головы. Было очевидно, что и ему понравилось то, что он увидел, особенно когда его горящий взгляд остановился на обнаженных выпуклостях ее грудей.
— Не рискуете ли вы обидеть наших хозяев? — с вызовом спросил он ее низким голосом, исполненным восхищения. Он посмотрел на нее с воистину обезоруживающей улыбкой.
От удивления она открыла рот, ибо была совершенно не подготовлена к такой внезапной перемене в его отношении к ней. Она ожидала увидеть его злым, сварливым, угрожающим, а то даже и еще похуже. «Какую игру он теперь ведет?» — задала она себе вопрос.
— Я… я вам не разрешала войти, — запинаясь от нахлынувших эмоций, сказала она.
— Вы совершенно правы, — приблизившись, невозмутимо согласился он. — Но я хотел удостовериться, не больны ли вы.
— Нет, нет, — прошептала она и опустила взгляд под его глядящими в упор глазами. — Я не больна. — Она развела руками, а ее щеки еще больше покраснели, когда она непроизвольно прошептала: — Воистину, капитан Хэзэрд, я просто не знаю, как я смогу вас когда-нибудь отблагодарить за то, что вы пришли мне на помощь. Если бы не вы…
— Но я пришел. — Выражение его лица стало торжественным, а голос приобрел явную твердость. — Единственное, о чем я сожалею, так это о том, что я не нашел вас раньше.
— Я считаю, что это чудо, что вы вообще нашли меня. — Она решилась посмотреть ему в лицо. В ее красивых глазах отражались танцующие огоньки камина. С потрясающей быстротой посыпались приготовленные ею заранее вопросы: — Как вы узнали, где меня искать? Ведь я могла быть где угодно. Что привело вас именно в это заведение? И как вы могли узнать о моем исчезновении, а затем так быстро оказаться в Сиднее?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93