Рэчел чувствовала себя такой ущербной на фоне этой женщины, и знала, что если бы Джейк увидел ее, он стал бы еще более разочарованным, что не оказался в Индепенденсе в тот день, когда приехали женщины.
Чувство своей никчемности съежило все внутри нее, как если бы она отхлебнула кипящее варево.
– Гарланд сказал, что его старший брат сломал ногу?
– Да, – Амос понимающе нахмурился. – Мальчики повздорили на сеновале и Туе свалился.
– Это не по моей вине, – защищался Гарланд.
– Никто тебя не обвиняет. – Амос снова обратился к Рэчел. – Я только хочу, чтобы нога моего сына была зафиксирована. В сорок семь мы легко проходим по этой стране, получая травму, не большую, чем заусеница. Давно, когда жизнь только стала налаживаться, я лишился семьи. А теперь вот это… Мой первенец может остаться калекой, если до этого не умрет.
– Нет, Амос, – Орлетта ободряюще сжала его руку. – Перестань мучить себя. Мы же привезли сюда Рэчел. Она зафиксирует ему ногу правильно. Не так ли, Рэчел?
– Я полностью согрелась, – ответила та, передавая пустую чашку Орлетте. – Если ты будешь так добра, отведи меня к Августу.
Комната, в которую они вошли, согревалась камином. В дальнем конце лежал Гус на кровати под пологом из вишневого дерева. Соответствующий шкаф, прекрасно полированный, стоял рядом со стеной. Искусно сделанная мебель напомнила ей о мебели в доме ее отца, в его спальне.
– Как ты, Гусей? – спросила Орлетта.
– Я же просил тебя не называть меня Гусей, особенно перед компанией. – Он посмотрел на Рэчел такими же карими и выразительными, как у отца, глазами.
– Ты слишком много двигаешься. Нельзя так, особенно когда нуждаешься в помощи врача, – продолжила Орлетта.
– Здравствуй, Август, – Рэчел потрогала его лоб. Он был горячим. – Меня зовут мисс Чэмберс – то есть миссис Стоун. Я хотела бы тебе помочь, если смогу.
Она ощупала ногу: та опухла, как и следовало ожидать. Поставив свой черный саквояж на прикроватный стол, Рэчел принялась исследовать его содержимое. Нашла банку, наполненную порошком. «Яд дракона».
– У Гуса лихорадка. Орлетта, добавь чайную ложку этого порошка в кружку с горячей водой. И – вот оно – 12 капель лаудана. Немного, чтоб ослабить боль.
– Конечно. Вернусь мгновенно.
Гус взглянул на Рэчел с надеждой.
– Я слышал, лаудан по-настоящему помогает почувствовать себя хорошо.
– Он немного ослабит боль.
– Мне, правда, не очень больно. Просто немного покалывает. Это серьезно? – спросил он с легким подрагиванием в голосе.
– Она нарывает, но я не вижу признаков гангрены. Я думаю, мы ее вовремя остановим, – ответила Рэчел.
– Спасибо, Иисус! Вы не представляете, как мне сразу полегчало. Я был уверен, что вы решите отрезать ногу. Я решил не соглашаться, но по-настоящему боялся.
– Я тебя не обманываю. Это серьезно. Первое, мне надо снять опухоль. Я собираюсь вскрыть ее и поставить дренажную трубку, прежде чем посмотрю, как соединить кости.
– Вы и вправду знаете, что делаете?
– Да.
– Тогда делайте. Я смогу это перенести.
Взгляд Рэчел переместился со страшно опухшей ноги на лицо юноши, выражавшее браваду. Она улыбнулась.
– Может, я сделаю лучшее, на что способна.
Жалобный вскрик ночной совы разрушил тишину. К полуночи дождь прекратился и теперь единственными звуками были случайные стоны пациента Рэчел. Слегка прикрытый, он забылся сном от снотворного. Взяв руку Гуса, Рэчел проверила пульс. Ритм сердцебиения также был в норме.
Рэчел встала и расправила затекшие спину и ноги. Какими длинными были этот день и ночь! Когда нарыв был удален, и опухоль спала, она соединила кости поломанной ноги с помощью Амоса и Орлетты. Но из-за опасности инфекции она не могла как следует наложить шину и забинтовать ее.
Вместо этого она стянула ремнем ногу и доску и закрепила в подвешенном состоянии.
Рэчел проверила компресс, накладываемый на рану. Он был прохладным. Взяв фонарь, она отправилась на кухню за другим. В комнату вошла завернутая в ярко-красный халат Орлетта. Рэчел как раз погружала ткань в крепкий отвар индиго, кипящий на плите.
– Услышала, что ты ходишь. Как Гусей?
– Опухоль почти прошла, и красные пятна почти все пропали. Вам повезло, что послали за мной. – Рэчел подняла глаза. – Еще бы днем позже и…
– Выпей чашку кофе. Я сама поставлю ему этот компресс.
С утомленной улыбкой Рэчел опустилась на стул.
– Я ждала, когда останусь с тобой наедине. А это так нелегко здесь. – Широкая улыбка округлила щеки Орлетты. – Амос сказал, что этот твой мужчина огромный, как медведь, но ты не выглядишь счастливой. Он с тобой хорошо обращается?
– Мистер Стоун не приезжал за мной до позавчерашнего дня. Но вообще-то все шло не так уж хорошо.
Выжимая горячую тряпку, Орлетта сказала:
– Я только положу это на ногу мальчику и сразу же вернусь. Нам надо поболтать.
Вернувшись, она и себе налила чашечку кофе и присела рядом с Рэчел за стол.
Наклонившись над сцепленными пальцами, Рэчел рассматривала побелевшие суставы. Ей не хотелось рассказывать о своем унижении, но ей ужасно нужно было выразить свое смущение и страдания.
По щеке пробежала одинокая слеза.
Орлетта приподняла лицо подруги и вытерла слезу.
– Прости меня, – сказала Рэчел, выпрямляясь. – Я, наверное, устала сильнее, чем думаю.
– Я действительно надеялась, что с тобой все будет хорошо. Особенно после того, что случилось.
– Да, мне нужно было это преодолеть.
Орлетта накрыла руку Рэчел своей.
– Ну, скажи мне, как же, все-таки, тебе живется?
– О, Летти! Я была желтая от малярии и так сильно похудела, что выглядела ужасно.
– Но, милая моя, ты такая же тощая, как новорожденный теленок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104