– Только после вас, – возразил Фредерик, жестом уступая ей дорогу.
Она посмотрела ему в глаза и кивнула:
– Хорошо. В таком случае всего доброго, мистер Стоунем.
Элинор с осанкой королевы двинулась вперед, оставив за собой приятный аромат жимолости и лимонной вербены. Ее шляпа – хитроумное соломенное сооружение с бледно-зеленой шелковой окантовкой под стать платью – осталась лежать забытой на траве рядом с дубом.
Широко улыбнувшись, он наклонился и поднял ее. От соломы исходил приятный запах, отчего его пульс резко участился. Черт возьми, что эта женщина делает с ним? Никогда прежде он не испытывал такого влечения, как к ней – леди во всех отношениях и к тому же невинной. Фредерик стоял, улыбаясь как школьник, и наблюдал за ее удаляющейся фигурой.
Может быть, это было испытание, ниспосланное ему свыше? Ну конечно, не иначе.
– Леди Элинор, – крикнул он ей вслед. – Вы ничего не забыли?
Она застыла на месте и сделала два глубоких вдоха, прежде чем повернуться к нему. Он почувствовал настороженность и недоверие, витавшие в воздухе вокруг нее. Фредерик держал ее шляпу за широкие шелковые ленты, раскачивая. Вот он, запретный плод. Возьмет ли она его?
Элинор ничего не сказала в ответ и не сдвинулась с места. Неужели она так стремится избавиться от его общества, что решит отказаться от своей шляпы и продолжить движение без нее? Оставит его стоящим там с глупым видом?
Фредерик не выдержал и сделал несколько широких шагов, сократив дистанцию между ними.
Элинор стояла неподвижно, как статуя, высеченная из мрамора, и наблюдала за ним.
– Вот, – сказал он угрюмо, подавая ей шляпу. – Я не могу допустить, чтобы вы жертвовали своим внешним видом из-за неприязни ко мне. – Он вытащил цветок жимолости у нее из-за уха и воткнул его себе в петлицу лацкана.
Затем протянул руку и убрал с ее лица темный локон, выбившийся из прически.
Она молча смотрела на него, и в ее взгляде было что-то гипнотическое. Казалось, она смотрит прямо на него и в то же время как бы мимо. Фредерик аккуратно надел шляпу ей на голову и, не желая прерывать физический контакт, провел кончиком пальца по ее шее, почувствовав, как она затрепетала в ответ.
– Не прикасайтесь ко мне, сэр, – сказала Элинор почти шепотом.
– Вот как? Тогда, может быть, мне следует поцеловать вас, чтобы освежить память? Ведь это было так давно, не правда ли?
– Не смейте! – крикнула она, и глаза ее тревожно расширились.
– Не беспокойтесь, дорогая. Я сделаю это, не прикасаясь к вам руками, если вы так желаете. Смотрите, все это время мои руки будут прижаты к бокам. – Фредерик наклонился к ней, и ее учащенное дыхание опалило его щеку, когда его губы соприкоснулись с ее напряженными, неподатливыми, губами. Он мучительно пытался размягчить их так, чтобы они приоткрылись для него. С гулко бьющимся сердцем он услышал ее тихий стон, который с трудом различил из-за шума в ушах.
Он поцеловал ее осторожно и нежно, с трудом сдерживая руки, прижатые к бокам. Этот поцелуй был почти целомудренным, и все же кровь его воспламенилась от желания, побуждая его прижать Элинор к себе и целовать со всей страстью. Но Фредерик приказал себе оставить ее. Он отступил на шаг назад и с любопытством наблюдал, как ее веки затрепетали, и она открыла глаза, явно ошеломленная.
Затем ее рука взметнулась вверх, и Элинор влепила ему пощечину.
– Как вы посмели целовать меня без разрешения? – Она пристально смотрела на него, трепеща всем телом.
Фредерик ухмыльнулся и потер щеку.
– Скоро, миледи, вы будете умолять меня поцеловать вас.
– Ни за что, пока я жива. – Она так неистово замотала головой, что у него возникло опасение, как бы ее шляпа не слетела на землю.
– Может быть, поспорим? Ставлю сотню фунтов, что вы будете умолять меня поцеловать вас еще до окончания года. Принимаете пари?
– О-о! – воскликнула она, раздраженно топнув ногой. – Вы просто негодяй. Я не хотела верить в это, однако все, что говорят о вас, действительно правда, не так ли?
– Я не знаю. Может быть, вы расскажете, что обо мне говорят, и тогда я отвечу на каждое обвинение. Вероятно, в таком случае все выяснится. Как говорится, «покопаемся в моем грязном белье».
– Хорошо. – Элинор сложила руки на груди и посмотрела ему в глаза: – Говорят, вы лишаете девственности невинных девушек.
– Невинных? Неужели так говорят? Вы можете не беспокоиться, это явная ложь. Я никогда не связываюсь с невинными девственницами. Что еще?
– Что вы имеете около дюжины любовниц.
– На сегодня всего лишь одну, если не считать короткой связи с вдовой в Шропшире. Вы действительно думаете, что я способен содержать стольких дам полусвета? Я не настолько богат. Нет, я думаю, достаточно и одной любовницы даже для мужчины с моим аппетитом. Есть еще какие-нибудь утверждения?
Элинор заметно сузила глаза, и щеки ее покраснели еще больше.
– Ходят слухи, что вы дважды дрались на дуэли за последние шесть месяцев. Вам бросили вызов разгневанные мужья после того, как застали вас с их женами.
– О, это правда. Но лишь частично. Я действительно дрался на двух дуэлях и…
– Ранили невинного человека, который хотел отомстить за поруганную честь своей жены, после того как вы хладнокровно и расчетливо соблазнили ее, – прервала его Элинор, сверкая синими глазами.
– Я ранил этого глупца в руку, чтобы он не убил меня без основательной причины.
– Вы отрицаете, что соблазнили двух замужних женщин?
Фредерик кивнул.
– Я соблазнил только одну замужнюю женщину, но при этом не знал, что она замужем. Она сказала мне, что свободна. Это все?
– Разве этого не достаточно? Хорошо еще, что вас не убили.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81