Впрочем, сейчас рука в полном порядке и в прекрасной форме для завтрашней охоты.Она еще немного поговорила о предстоящей потехе, о погоде, о состоянии гончих. Флора и Каролин слушали ее и кивали, в нужных местах улыбались, но, как только представилась возможность, тут же улизнули от этой одержимой.— Замечательная женщина, — доверительно проговорила Флора, — но для нее на свете существует только одна вещь: охота!Каролин улыбнулась. Флора ей нравилась. Она была живой и веселой и, похоже, в восторге от Синтии. Но все же создавалось впечатление, что некоторая дистанция тем не менее существовала, что закадычной подружкой Синтии она не являлась. Друзья Джейсона едва ли были друзьями его жены.Каролин и Флора продолжали свой обход гостиной и приветствовали всех гостей, что давало возможность находиться подальше от Сомервилла.Желание лорда Браутона соблюсти перед гостями все приличия и обставить все дело так, будто с Синтией у него все в порядке, раздражало Каролин. Всю вторую половину дня он оставался возле нее, брал ее под руку во время прогулок, даже с любовью улыбался ей. За последние несколько недель она привыкла к тому, что редко виделась с ним, но теперь чувствовала его присутствие постоянно: ощущала на своей коже тепло его тела, шуршание от прикосновения его одежды к своей, когда они стояли рядом, слышала его глубокий смех и, что хуже всего, видела на его лице фальшивое выражение любви. Она видела, что его глаза и губы улыбались ей, но знала, что за этим ничего не стояло, что все это был лишь маскарад, устроенный для гостей. Ложь во лжи, думала Каролин. Притворяться женой Джейсона и так было нелегко, но напяливать на себя маску обожания и вовсе оказывалось непереносимо. Каждый раз, когда он прикасался к ней, кожа ее начинала гореть, как бы поверхностно и незначительно ни было прикосновение. Это было ненормально! Джейсон ненавидел ее. Она его презирала. Надлежало помнить об истинном положении вещей. Каждый раз, когда он смотрел на нее или прикасался к ней, ей приходилось бороться с целым потоком воспоминаний о той ночи, когда Джейсон был пьян, а она отважилась проводить его в постель.Как бы Каролин ни старалась подавить свои чувства, они все равно брали верх. Она вспоминала прикосновения рук Джсйсона к своей коже, его губы, жаркие и требовательные. Она не могла не признаться себе в том, что хотела его тогда, а посему для нее было облегчением оставить его, пока они с Флорой обходили гостей. Она слушала, как графиня разговаривала с ними, впитывала нужную информацию и старалась получше запомнить лицо каждого. Что ж, теперь Каролин сама могла поболтать с леди Резерфорд о ее внуке, знала, что полковник Холсби, с восторгом произнося слова «мой драгоценный Генри», имеет в виду бульдога, а не собственного ребенка.— Синтия, моя дорогая!Неожиданный звук голоса Джейсона и его прикосновение заставили ее вздрогнуть.— Пришли Озборны.— Что? Ах да!Каролин глубоко вздохнула, и Джейсон повел ее к новым гостям. В изысканно убранном холле Каролин встретила мужчину и женщину средних лет, немного полноватых, с ними молодого человека лет двадцати пяти, довольно красивой наружности, но с этакой байронической миной: я, дескать, влюбленный романтик, из буйных. Джейсон официозно поздоровался с пожилой четой, но когда он обратился к молодому человеку, то тон его сделался абсолютно холодным. Впрочем, никакой враждебности он не проявил, только резко кивнул и сказал:— Здравствуй, Симмонс.— Здравствуйте, милорд, — так же чопорно ответствовал Симмонс, но когда он склонился к руке Каролин и его губы плотно прижались к ее пальцам, взгляд его как-то странно потеплел.— Счастлив видеть вас, миледи, — задушевным шепотком произнес он.— Здравствуйте, мистер Симмонс.Кто бы такой мог быть этот необычный молодой человек? Наверняка не сын Озборнов. И что могло скрываться за его испытующим взглядом? Он задержал ее руку в своей несколько дольше, чем это полагалось по этикету, и Каролин твердо убрала свою ладонь.— Я так рада представившейся мне возможности поболтать с вами, — обратилась вдруг миссис Озборн к Каролин, чем нарушила неловкое молчание. Обе женщины расположились на близстоящих стульях. Каролин, стараясь выглядеть самоуверенной, на самом деле почему-то боялась этого незнакомца. Что она скажет ему? Симмонс, словно собака, последовал за ними и, прямой как палка, встал подле стула Каролин.— Ну, Марк! — пригрозила в шутку ему пальцем пожилая женщина. — Сейчас Синтия моя. Шанс поваляться у ее ног тебе представится чуть позже.Симмонс приложил немалые усилия к тому, чтобы удалиться, не уронив своего достоинства. Он обосновался у камина, грациозно облокотившись о каминную полку, и посылал Каролин пламенные взоры. То, что она наблюдала, являлось, на ее взгляд, случаем безрассудного обожания. Ничего особенного не было в том, что молодой человек питал безответную любовь к замужней даме. Это попахивало романтикой, рыцарями, трубадурами, столь популяризуемыми в последнее время. Его притягательность состояла исключительно в том, что молодой человек мог быть влюбленным и в то же время развлекаться не только с избранницей, но и с прочими особами женского пола. Телячьи глаза Симмонса раздражали ее, и она делала все возможное, чтобы, оставаясь неприступной, не замечать его.— Это мой племянник, — проговорила миссис Озборн и кивнула головой в сторону молодого человека, хихикнув. — Просто по уши в вас влюблен. Впрочем, если сегодня его сердце разбито, он думает, что всю жизнь пребудет несчастен, а завтра он снова примется танцевать и флиртовать с девушками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103