От невероятной близости Кетрин, оттого, что ему приятно было назвать ее по имени, от чудесного завершения его сватовства он испытал легкое головокружение. Ему до боли нестерпимо хотелось провести пальцами по ее прекрасному лицу, поцеловать ее многообещающе крупный, чувственный рот. И вдруг он осознал, что очень скоро ему придется оставить ее, и что простой помолвки будет явно недостаточно для удовлетворения переполнявших его чувств. А Кетрин ждала, слегка разочарованная. Его глаза блестели, как и положено влюбленному, но она-то, надеясь, что он возьмет ее в свои объятия и поцелует ее так, как это делал Хэмптон. У нее вырвался едва слышный вздох огорчения.
— Кетрин, что-нибудь случилось? — встревожился лейтенант.
— Нет, только прошлым вечером, когда вы обосновывали причины, по которым хотели бы жениться на мне, вы так, и не сказали, входит ли в их число любовь.
— Кетрин, как вы можете сомневаться в этом! — воскликнул он потрясенным голосом. — Мой Бог, я люблю вас! Я почитаю и боготворю вас! Вы должны это знать!
Слегка колеблясь, он потянулся к ней и осторожно окружил ее лицо своими ладонями, а затем наклонился поцеловать ее. Губы его были твердыми и теплыми, а его поцелуй кратким. Кетрин почувствовала, как в ней шевельнулось разочарование. Разве таким и должен быть поцелуй мужа? Неужели именно это Бетси имела в виду, когда говорила о том, что поцелуи ее мужа заменят ей поцелуи Хэмптона? Но это же совсем не такой поцелуй!
— Не думаете ли вы, что мы могли бы пожениться до моего отплытия? — спросил он.
— Но, лейтенант… то есть, Уильям, осталось всего четыре дня! Наверное, не смогли бы…
— Знаю, знаю, — вздохнул он, — я не могу надеяться на столь скорую свадьбу! Посмотрите, я принес ваше обручальное кольцо.
Он вынул из кармана золотое колечко.
— Это не свадебное кольцо, а кольцо, которое надевают в знак помолвки. Оно принадлежало моей бабушке. Надеюсь, оно вам понравится. Если же нет, я могу…
— Оно мне нравится! Оно прелестно! — Кетрин надела его на свой палец.
Это было простое, узкое золотое кольцо с ониксом квадратной формы в оправе. Очень простое. Но выглядело оно великолепно на ее тонких изящных пальцах. Внезапно у нее к горлу подкатили слезы.
Глава 5
Как и следовало ожидать, тетушка Амелия была в шоке. Она восприняла известие о помолвке племянницы с застывшей бессмысленной улыбкой и, как только новоиспеченный жених отбыл, распростерлась на кушетке в гостиной в приступе истерики.
— Кетрин, что же мне делать? — жалобно причитала она.
Кетрин, хмуро ходившая из угла в угол, сказала:
— Ох, да замолчите вы, тетушка! У меня от вас разболелась голова. Что вы имеете в виду, когда спрашиваете, что вам делать? Только вдумайтесь, ведь теперь вы сможете управлять этим домом.
— Аманда умрет! Она скажет, что я никогда не могла повлиять на тебя, и так оно и было. Она скажет, что никто из ее дочерей не сделал бы подобного шага.
— Ну и ладно, я ведь не ее дочка! А если бы и была ее дочерью, то не позволила бы ей меня запугивать, как этих простофиль и как она запугивает вас.
— Кетрин, пожалуйста! Принеси мою нюхательную соль! Я полагаю, что сейчас упаду в обморок, а если и не упаду, то меня ждет приступ ипохондрии.
— Какая чушь! Помолвлена я, и уж если у кого и есть право погрузиться в ипохондрию, так это у меня.
— Да у тебя за всю твою жизнь никогда не было ни одного приступа ипохондрии!
— Конечно, не было!
— Это не идет настоящей леди! У настоящей леди иногда бывает ипохондрия.
— Ради всех святых, тетушка, порой вы доводите меня до того, что мне хочется ругаться на вас так, как мистер Макферсон ругается на своих рабочих.
Ее робкая тетушка разразилась бурными слезами.
— О, Кетрин! Я вовсе не хотела рассердить тебя. Просто это ошибка, он ведь ниже тебя происхождением.
Кетрин подошла к окну и стала смотреть на улицу, рассеянно вертя кольцо на пальце. Низ живота у нее сводило от холодного и липкого неприятного чувства — что, если она все-таки поступила неправильно? Ведь теперь она связана с Перкинсом навечно. Эта беспредельность времени бросила ее в дрожь. Было бы куда приятней и привычнее провести всю оставшуюся жизнь здесь, в кругу своей семьи и знакомых с детства предметов, всего, что она любила. Ну, а Перкинс был, по сути, чужаком, незнакомцем, а она только что связала себя обетом прожить с ним все дни, которые отведет ей Господь.
— Его семья — сборище незначительных людишек из Нантакета! А ты могла бы выйти замуж за мистера Стифенса!
— Я не хотела за мистера Стифенса!
— Почему тебе обязательно нужно было так спешить? Неужели вы не могли подождать и объявить о помолвке после его возвращения из плавания?
— Ему хотелось знать вполне определенно, что мы помолвлены, перед тем как он уйдет в море.
— Ну что ж, мы можем, по крайней мере, подождать с устройством самой помолвки, пока он не вернется. И до той поры все это будет неофициально, у тебя сохранится шанс изменить свое решение.
Бедная тетушка, как, всегда неверно оценив ситуацию, сказала не то, что следовало. Упрямые огоньки зажглись в глазах ее племянницы.
— В самом деле? — резким ироничным тоном переспросила Кетрин. — Ладно, мы устроим официальную помолвку до того, как его корабль уйдет в море.
Амелия начала обмахивать себя носовым платком, словно веером.
— Но, дорогая моя, подумай! Он отплывает через четыре дня! Мы же не сможем подготовить бал в такой короткий срок!
— И не нужен бал! Будет небольшой званый обед для семьи и друзей. В конце концов, он сейчас в трауре.
Тетушка мгновенно ухватилась за эту соломинку.
— Но нельзя устраивать помолвку, пока он скорбит по усопшему отцу!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124