Особенно Элизабет. Она больше не писалась в кровати по ночам и больше не звала во сне свою маму. Но, по правде говоря, больше всех изменилась Люсинда. Хотя она все так же с формальной вежливостью относилась к нему на людях, все было совершенно по-другому, когда они оставались наедине. А это теперь случалось довольно часто. Каждую свободную минуту, которую могли выкроить, они проводили в объятиях друг друга или в постели, доставляя друг другу наслаждение и утоляя свою страсть, которая, казалось, разгоралась все сильнее, вместо того, чтобы со временем постепенно угасать, как это всегда случалось в его отношениях с другими женщинами.
— Да, именно это и есть пикник, — сказал Прескотт, зная, что если он сейчас же не изменит направление своих мыслей, то будет в состоянии оставить и детей и все приготовления ради того, чтобы уединиться с Люсиндой в укромном месте, где смог бы заниматься любовью до вечера.
Он делал это раньше, и ему ничего не стоило повторить, но в данный момент он не мог себе позволить подобных отвлечений. Даже самого приятного из тех, что он знал. Кандервуды должны были приехать через два дня, и в имении нужно было еще многое сделать перед их прибытием.
— Конечно, я знал людей, которые любили зажаривать на открытом огне надетые на палку кукурузу, картошку и даже репу, — сказал он. — Но в этот раз мы будем готовить только мясо. Полкоровы, целую свинью и… ягненка.
Последнее он добавил с заметной гримасой на лице. Он прекрасно знал, что если бы любой настоящий техасец прознал о его намерениях, то непременно собрал бы ребят покрепче, и они отдубасили бы его так быстро, что не осталось времени понять, что же с ним случилось.
Это было подобно случаю с Люсиндой, в которую он влюбился с такой головокружительной быстротой, что не успел опомниться.
Слезы появились в огромных голубых глазах Александры, и ее нижняя губка задрожала.
— Вы собираетесь зажарить Принцессу?
— О, нет, дорогая, не Принцессу, — желая успокоить маленькую четырехлетнюю девочку, он опустился перед ней на колени, так, что ее личико оказалось на уровне его глаз:
— Она… Видишь ли, теперь она член нашей семьи, она живет с нами и все прочее. Мы никак не можем съесть члена нашей семьи. Мы лучше скажем Тому, чтобы он выбрал кого-нибудь другого. Как ты на это смотришь?
— Я совсем не буду есть баранину, — сказала Александра, вытирая со щек слезы. — Мне не нравится есть ягнят.
— Мне тоже, сладкая. Знаешь что, мы с тобой будем обходиться исключительно говядиной и свининой, а другие пусть едят эту баранину, если им так хочется.
— Хорошо.
— Вот и прекрасно. А сейчас что ты скажешь насчет того, чтобы нам вдвоем пойти на конюшню и попросить Тома выбрать овцу, которая, по его мнению, больше всех подойдет для нашего пикника?
— Этого парня там нет, милорд, — сказал Эрнест, один из мужчин, работающих в яме.
Прескотт выпрямился в полный рост.
— А где он?
Эрнест пожал плечами.
— Не знаю, милорд. Думаю, что он отправился куда-то далеко. В последний раз я видел его вечером в среду, тогда у него была с собой большая сумка, — Ты видел его вечером в среду, и он нес с собой большую сумку? — озадаченно произнес Прескотт. — Но ведь это было два дня назад. Я мог бы поклясться, что видел его в конюшне еще вчера утром.
— Нет, вы не могли видеть парня вчера, милорд. Он ушел в среду вечером. Эй, Джош, ведь мы видели его в среду вечером, не так ли?
— Да, — сказал Джош, опершись на черенок своей лопаты. — Мы ведь еще тогда выходили из кабака, помнишь?
— А-а, да-да, точно. Куда, он нам сказал, направлялся? В Труро?
— Нет, мне кажется, это было что-то вроде Бристоля.
— И почему, черт побери, он захотел убежать отсюда? — спросил Прескотт. — Том Свит был одним из лучших работников, которых я когда-либо встречал в жизни.
— Возможно, нашел себе девушку, вот и все, — сказал Эрнест. — Парням в возрасте Тома хочется позабавиться с девочками. Прошу прощения, мисс Люсинда, но это закон жизни, о нем нельзя забывать. Словом, если он действительно занимается этим, я не стал бы беспокоиться за него. Он натешится вдоволь и вернется домой.
— Его бабушка, должно быть, сходит с ума от беспокойства, — сказала Люсинда.
— Еще бы, — Прескотт одной рукой поднял Викторию, а другой взял за руку Александру.
— Постойте, не уходите так сразу, — сказал Джош. — На какую глубину мы должны выкопать яму?
— Не больше фута, — ответил Прескотт. — И вам лучше сделать ее футом длиннее, пока вы еще ею занимаетесь. Нам должно хватить места, чтобы готовить все одновременно на одном костре.
Когда они поднимались на гору к замку, Прескотт продолжал ломать голову над тем, почему Том так неожиданно решил оставить имение, даже не сказав об этом ему. Хотя Прескотту довелось всего лишь несколько раз поговорить с молодым человеком, он успел понять, что тот любит свою работу. Том всегда был таким веселым и разговорчивым и постоянно просил Прескотта рассказать ему что-нибудь о жизни на американском Западе. Он никогда и ничем не выказывал своего недовольства, насколько помнил Прескотт.
Несколькими минутами позже, войдя на кухню, они нашли там миссис Свит, стоящую за длинным рабочим столом и с ожесточением выдергивающую перья из курицы. Когда она увидела Прескотта, ее полное тело словно окаменело, и ее уже и без того красное от кухонной жары лицо стало еще темнее, нахмурившись, как грозовая туча.
— Мы только что слышали, — сказал он, поставив Викторию на пол.
— Слышали что, милорд?
— О вашем внуке Томе. Он убежал?
— Да, и, кажется, с вашего благословения.
— С моего благословения?
Миссис Свит насмешливо фыркнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97