Должно быть, в процессе очищения Ольга вытрясла из меня и здравый смысл.Он подъехал к дому, и я выбежала ему навстречу. Волосы его трепал ветер, а темные очки придавали загадочный вид.– Сексуально, – сказал он, взглянув на меня.– Ничего такого не будет, – сказала я, напуская на себя строгий вид и стараясь не замечать пылающих щек.Выставка скульптур, выполненных из природных техасских материалов, была хитом сезона, и все известные люди уже побывали на ней. Я бы уже давно сходила, если бы не недавние события.Сойер вел автомобиль со спокойной уверенностью, делая повороты и переключая скорость со сноровкой профессионального гонщика. На выставке мы переходили от одного произведения к другому, и сигнал тревоги опять звучал у меня в голове, но я не обращала на него внимания.– Расскажи о себе, – попросила я, стоя перед лошадью, вырезанной из сплавного леса.– Да нечего рассказывать.– Каждому есть что рассказать.Он взглянул на меня, и на губах его мелькнула усмешка.– Только не мне.– Слышала, в юности ты был еще тем хулиганом.– Кто тебе сказал?– Никки.– Никки болтушка, – заявил он с кривой ухмылкой. – Кстати, как продвигаются ее дела с Лигой избранных?Я вспомнила о недавней экскурсии в «СПА» и соврала:– Хорошо.– Надеюсь, что так.Я взглянула на него:– Похоже, вы действительно близкие друзья.– Да. Она была милым ребенком. Жила в тяжелых условиях, но все равно умела радоваться жизни. Ее невозможно было не любить. Когда я вернулся в город, она первая навестила меня. – Он усмехнулся. – Я не прожил там и недели, а дом простоял до этого необитаемым почти целый год. Когда она увидела, какой там царит беспорядок, то ушла, а затем вернулась с двумя горничными, садовником и переоделась в старую рабочую одежду. Я сказал ей, что сам могу убраться, но она прошла мимо меня в дом и начала раздавать указания. – Сойер засмеялся, вспоминая. – Возможно, дом и по сей день напоминал бы развалины, если бы она тогда не взяла все в свои руки. Хозяйственность занимает отнюдь не первое место в списке моих достоинств. – Он покачал головой. – Когда через неделю все было закончено и мы сидели абсолютно без сил, я сказал ей, что не знаю, как ее благодарить. Она сказала: «Сойер Джексон, это то, что друзья делают друг для друга». Так что, да, – заключил он, – Никки хороший друг, и я чертовски счастлив, что она встретила Говарда. Я никогда не видел, чтобы два человека подходили друг другу больше, чем они.И снова это напомнило мне о том, что объединяло Никки и Говарда – ощущение защищенности, понятие мы-одно-целое или еще что-то.Чувства попытались прорваться на поверхность, но я отогнала их.– Так это правда? – настойчиво вернулась я к прежней теме разговора.– Что правда?– Что ты был дрянным мальчишкой?Он пожал плечами:– Смотря что ты под этим понимаешь.– Ты пил? – попробовала я.– Не без этого.– Курил?– Немного.– Дрался?– Раз или два.Должно быть, я фыркнула. Он засмеялся и сунул руки в карманы джинсов, покачиваясь на пятках:– Ну ладно, может, больше. Но мне казалось, у меня не было другого выбора.– Почему?– Отец учил меня, что лезть в драку нехорошо, однако считал, что нужно уметь постоять за себя.– И тебе часто приходилось стоять за себя?– Я был вынужден. Мне нравилось искусство, а не футбол. К счастью, я научился достаточно хорошо обороняться. Мой отец, правда, не всегда видел в этом только защиту. – Он улыбнулся своим воспоминаниям и покачал головой. – Черт, мне его не хватает.– Где он?– Он умер два года назад. А мать вскоре после него.– Мне жаль.– Да, мне тоже. Я слишком много времени путешествовал, жил то там, то тут, мне всегда казалось, что будет масса возможностей побыть с ними.– Ты это имел в виду, когда сказал, что в жизни все повернулось иначе, чем ты планировал?Он секунду раздумывал:– Да, примерно.– Мне в самом деле жаль.– Оставь. Мне повезло. Мои родители прожили долгую счастливую жизнь. Они любили свою работу в университете, любили меня и друг друга и не стеснялись проявлять свои чувства.Мой Опасный Мужчина был из счастливой семьи?– Тогда откуда же вся эта злость в твоих работах?Он скривил губы:– Кто сказал, что во мне есть какая-то злость?– А как еще ты назовешь все эти суровые взгляды, резкие штрихи, не говоря уж о захлопнутой двери перед моим носом?– Как насчет агрессивного счастья?Я невольно рассмеялась, причем достаточно громко. Некоторые посетители обернулись, в том числе и женщина, которую я не заметила раньше. Это плохо.– Фреди?Я мгновенно расплылась в улыбке:– Марсия!Марсия Траверс была влиятельным членом Лиги, в прошлом году председательствовала на рождественской ярмарке. Мы соприкоснулись щеками, приветствуя друг друга, после чего она отстранилась, чтобы рассмотреть меня:– Фреди, ты выглядишь просто... как будто это не ты!Она казалась довольной, не в смысле я-так-рада-что-ты-расширяешь-свои-горизонты, как можно было ожидать, учитывая мои затянутые в деним бедра, не говоря уже о четырехдюймовых шпильках, которые мне вздумалось надеть.– Спасибо! – я с показным воодушевлением. – Со всеми этими разъездами Гордона мне стало немного грустно, я так соскучилась по нему. – Мне следовало бы завести таблицу и заносить в нее все мои множащиеся секреты: сбежавший муж, пропавшие деньги, развод, который я пока не хотела предавать огласке. Пусть я осталась без мужа, но уж куча денег мне просто необходима. – Так что я вытащила себя из дому и пришла посмотреть эту изумительную выставку.– Да, я слышала, что Гордон в Новой Гвинее. – Она пожала мне руку и закудахтала: – Бедняжка! Представить себе не могу, как, должно быть, ужасно иметь мужа, который предпочитает путешествовать, а не проводить время с женой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105