Гарри могло не оказаться на месте, и записку получит кто-то другой. Возможно, его долго не будет по указанному адресу, и она сойдет с ума от ожидания. А что, если он вообще не захочет с ней больше встречаться?
Марии, в конце концов, надоело перебирать все эти варианты. Она не собирается изводить себя гаданием на кофейной гуще. Надо действовать по плану, а проблемы решать по мере их поступления.
Гарри лежал на диване, глядя в потолок, пока Лизетт меняла повязку у него на руке. Полученный при взрыве бомбы ожог причинял боль, но еще больше давала о себе знать уязвленная гордость. Почти два месяца он работал рядом с человеком, который планировал свергнуть правительство, и ни разу его не заподозрил. Разве удивительно, что теперь он чувствует себя типичным идиотом? Анжелика посоветовала ему забыть об этом. Он все-таки вовремя распознал врага. С ней такое случалось, и не раз, но Гарри все равно не переставал думать о том, что мог бы раньше что-то заметить.
Стаффорд сообщил, что Брандон ранен, но поправится. Сам он появился на Фентон-лейн только на следующий день. Анжелика сказала, что он занят важными делами: встречается с членами правительства и допрашивает Крейна. Стаффорд вошел, когда Лизетт закончила обрабатывать рану. Она молча собрала свои инструменты и вышла.
– Что случилось?
Стаффорд подошел к стулу, внимательно посмотрел на сиденье, потом достал носовой платок и протер его, прежде чем сесть. Он никак не отреагировал на краткий вопрос Гарри.
– Мои поздравления, Синклер, и горячая благодарность. – Он сухо улыбнулся.
Гарри молча смотрел на него. Стаффорд вздохнул.
– Ты ловко докопался до истины. Лорд Крейн стал симпатизировать некоторым радикалам, заполонившим Англию. Он писал одному из них, некоему Артуру Тистлвуду, пока того не повесили в начале этого года за участие в попытке убийства членов кабинета.
– И что?
– Что? – презрительно переспросил Стаффорд. – Человек сошел с ума, Синклер, это очевидно.
– Он неплохо скрывал, сей факт от всех. Я посещал несколько светских приемов в городе, следуя за ним. И ничего настораживающего не обнаружил.
– Мошенник был хитер, – поджал губы Стаффорд, бросив взгляд на Гарри. – Он до последнего дня и тебя водил вокруг пальца.
– Как мне было его разоблачить? – вздрогнул Гарри. – Его письма к садовнику Раску – просто тоска зеленая: посади это, убери то, и все аккуратно взрыхли. Может, если бы мне сказали раньше, что мы охотимся за изменником, а не мололи чепуху об охране важных персон…
– Ты уже говорил об этом, – фыркнул Стаффорд, но через секунду справился с собой. – Да, садоводческие инструкции оказались кодом, и под лилией имели в виду лорда Донкастера, как ты и предполагал. Кабинет министров – различные другие растения, как мы успели выяснить. Я делаю вывод, что лорд Крейн считает Англию огромным личным садом, где он может сажать и уничтожать людей, которые ему не нравятся. – По тону Стаффорда, можно было догадаться, что он думает по этому поводу.
– Кто-нибудь еще в опасности?
– Мы анализируем письма, чтобы выяснить это.
– Что будет с лордом Крейном?
Губы Стаффорда вытянулись в тонкую линию, он скрестил ноги.
– С ним поступят соответствующим образом. Мы не проводим открытых судебных процессов с людьми такого положения, как лорд Крейн.
Гарри кивнул. Не будет ни судебного разбирательства, ни публичного объявления, что достопочтенный член общества, советами которого еще на прошлой неделе пользовался лорд-канцлер, оказался изменником. Крейн доживет свои дни где-нибудь в одиночестве, под домашним арестом, а людей, которых он подстрекал к мятежу, повесят. Репутация Тобиаса, конечно, пострадает. У Гарри болела рука, его знобило. Он опустился на постель и вытянул ноги.
– Ты был прав, Синклер, – продолжал рассуждать Стаффорд, – и действовал смело и расчетливо. Нам удалось схватить парочку человек, которые участвовали в беспорядках. Они получили письмо Крейна от Джаспера и ждали у Донкастер-Хауса, когда появится его светлость. Потом последовали за его экипажем в Вестминстер и сознательно подогрели толпу, чтобы под шумок осуществить преступный замысел – подложить бомбу под экипаж. Если бы ты опоздал, боюсь, они могли бы ранить или убить графа.
– И его дочь, – добавил Гарри, глядя в потолок.
– Да, и его дочь.
– Или людей в толпе, – не унимался Гарри, раздраженный тем, что Стаффорд думает только о Донкастере. Там были женщины, направлявшиеся на рынок, дети, выполнявшие чьи-то поручения, чтобы заработать пенни, обычные благопристойные работящие англичане, которые и не помышляли об убийстве или революции на этой улице. В отличие от Стаффорда Гарри искренне сочувствовал этим простым людям. – Как Брандон?
– Он ранен, но не смертельно. – К Стаффорду вернулся его обычный холодный тон. – Лорд Донкастер считает, что тот спас ему жизнь. Брандона хорошо отблагодарят. Ему оказали необходимую медицинскую помощь в Донкастер-Хаусе.
– Что будет с нами?
– Ты выполнил все, о чем я тебя просил, и даже больше. Поправляйся, залечивай раны.
– А потом?
– Поговорим об этом позже, – улыбнулся Стаффорд. – Я не забыл твоих честолюбивых замыслов, Синклер. – Стаффорд встал и довольно небрежно откланялся. – До свидания, герой.
Ну, вот и все.
Гарри долго думал о том, что заставило Крейна пойти на предательство. Во время службы секретарем у Крейна Гарри привык к старику и его причудам, хотя особого почтения не испытывал. Он напряг мозги, пытаясь припомнить хоть какие-то признаки сумасшествия у старика, пока он там работал, но, внимательно оглядываясь на прошлое, так ничего и не обнаружил.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96