Расправившись с превосходно приготовленным обедом из зайчатины, они снова отправились в путь. Мариза, ее служанка и Брайенна ехали в карете. Мариза поглядывала время от времени на Брайенну, не решаясь начать расспросы. Слова Кэма о португальской принцессе смутили Маризу. Она подумала, что Брайенна должна понять их лучше, чем она сама. Брайенна была очень благочестивая женщина в гораздо большей степени, чем сама Мариза, – и могла объяснить своей кузине, каким образом чрезмерное благочестие жены может повредить постельным делам супругов. Ведь именно это имел в виду Кэм! Но Мариза знала, что кузина избегает говорить о своем супружестве – может быть, потеря слишком свежа и горе еще слишком глубоко? Она уважала печаль кузины и не решалась подступаться к ней с расспросами, хотя сейчас это было жизненно важно для Маризы – для того, как сложатся ее супружеские отношения. И все – таки, посмотрев на чистый профиль Брайенны, на ясное спокойное выражение ее лица, Мариза решила, что лучше расспросит свою бабушку.
– Мариза? – просила Брайенна. – Тебя что-то тревожит?
– Нет, нет, – поспешаю ответила Мариза, – ничего особенного.
– Расскажи, может быть, я смогу тебе помочь…
Мариза взглянула на Чарити. – та крепко спала, забившись в уголок кареты.
– Знаешь, мой муж сказал кое – что о португальской принцессе, на которой женится король, и я не вполне это понимаю.
– Ну и что же он сказал?
– Я поняла это так, что чрезмерно благочестивая женщина не испытывает удовольствия в постели и не может дать его мужчине. По мнению моего мужа, король – мужчина, которому нужна женщина под стать ему, страстная и пылкая.
Нежные щеки Брайенны с рассыпанными по белоснежной коже золотистыми веснушками покрылись темным румянцем.
– И я подумала – так ли это у всех мужчин? – продолжала Мариза. – Мать говорила мне, что если мужчина и женщина любят друг друга, то любовь – и постельная любовь – между ними совершенно особенная. – Мариза опустила глаза. – Мои родители любили друг друга, и я помню, что мой отец был мужчиной совсем иного типа, чем Карл, Мама показывала мне письмо отца, в котором он писал, что всю жизнь любил ее и был ей верен.
У Брайенны не было сил отвечать кузине, хотя, казалось, был самый благоприятный момент, чтобы рассказать ей о своем браке. О том унижении, что она вытерпела в брачную ночь, о непрестанном страхе, который она испытывала каждый день, со слабой надеждой, что в эту ночь муж не войдет в ее спальню. О том, как она страстно желала, чтобы муж завел любовницу… но он не делал этого. «Нет, – говорил он жене, – я отдам свое семя только для рождения законных наследников».
Брайенна снова вздохнула. Как ей хотелось бы поделиться с Маризой, облегчить свое душевное бремя! Но она не могла, о сладчайшая Матерь Божья, она не в силах была рассказывать о своей супружеской жизни!
– Так, значит, ты боишься, что муж будет изменять тебе с другими женщинами?
– Сама не знаю… – Мариза подняла глаза на Брайенну, сцепив на коленях пальцы рук, украшенные тяжелыми кольцами. Среди них – обручальное кольцо, самое тяжелое и налагающее тяжелую ответственность. – Может быть, после того, как он выполнит свой супружеский долг, мне уже будут безразличны его измены. Не знаю, что я буду чувствовать после того, как мы фактически станем мужем и женой… Как же я могу сказать тебе?
– Мне кажется, он боится, что ты отвергнешь его… – задумчиво сказала Брайенна.
– Но ведь это же он отверг меня! – возмутилась Мариза.
– Как бы ты сама поступила, если бы твой муж сбежал из брачной постели… то есть, вернее – даже и не лег в нее?
«Воздвигла бы часовню во славу Господа Бога!» – хотела бы сказать Брайенна.
Мариза увидела опечаленное лицо кузины и прикусила язычок.
– Прости меня, сестричка, что я воскрешаю твои грустные воспоминания! – с раскаянием сказала она. – Ведь ты так быстро овдовела! Я не хотела тебя огорчить, это вышло нечаянно.
– Я это знаю, кузина, – тихо и кротко возразила Брайенна.
Ах, какая жалость, что она не в силах рассказать про себя Маризе. Но слишком сильно в ней чувство вины, и поделиться своим горем, своей бедой она не в состоянии…
Мариза наклонилась и подняла свою рабочую корзиночку, которая стояла у ее ног. Открыв ее, она достала пяльцы с вышиванием, которое начала на днях. Брайенна посмотрела на рисунок: по краю салфетки вился бордюр из роз, а посредине по синему озеру плыла пара белоснежных лебедей, и вслед им – несколько маленьких серых лебедят.
– Можно я возьму посмотреть? – спросила Брайенна.
Мариза передала ей ткань с начатой вышивкой. Брайенна пристально рассматривала рисунок:
– Замечательно! Ты выбрала чудесный сюжет. Мариза расцвела от похвалы.
– Лебеди – это лучшее воспоминание моего детства, – рассказывала она со счастливой улыбкой. – На мой девятый день рождения бабушка подарила мне пару лебедей. Они были такие красивые! И ты только вообрази себе, – Мариза весело рассмеялась, – я потребовала, чтобы лебедь отныне стал моей эмблемой, и чтобы мне вырезали собственную печать с его изображением. И через две недели отец подарил мне – любимой единственной дочке – золотую печатку – лебедя. А мама сделала шесть значков в виде лебедя – для моих собственных слуг, когда я стану взрослой, с латинской надписью на каждом: «Audentes Fortuna juveut».
– «Фортуна благоприятствует смелым», – перевела Брайенна.
– Верно, – подтвердила Мариза. – Через год, – продолжала она, – лебедь – самка умерла. Через короткое время погиб и самец…
– Да – говорят лебединые пары соединяются на всю жизнь, – задумчиво отозвалась Брайенна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89