На стенах висело несколько икон, включая довольно редкие и ценные из Новгорода, относящиеся еще к четырнадцатому веку и являющиеся фамильными ценностями семейства Алленвуд.
Две берестяные коробочки Марина положила рядом со своим креслом, на китайском бледно-голубом ковре, как нельзя лучше сочетавшемся с ее голубоватым шелковым платьем.
Марина расценивала как подарок судьбы, что побывала с сестрой в Кэвендиш Гэлери. Там она и влюбилась в полотна и карандашные наброски Джорджины Дейсер. Восхищение Марины талантом художницы не имело границ, и она решила сделать для Джорджи нечто большее: в Англии художник не мог сделать настоящую карьеру. Только на континенте, с помощью влиятельного и состоятельного покровителя, Джорджину Дейсер могло ожидать блестящее будущее.
Марина до сих пор не могла забыть картину, которая произвела на нее самое сильное впечатление – «Магдалина». Если бы картину написал мужчина, Марина ни на минуту не усомнилась бы, что художник без ума от позировавшей девушки, с такой любовью она изображена на этом полотне. Познакомившись с обеими девушками, леди Алленвуд убедилась, что Джиллиан Бьюкенен и в самом деле ослепительно красива, с лицом и фигурой богини, удивительно чистая и невинная.
Но вот художница заинтриговала хозяйку дома. В глазах Джорджины читалась боль, и Марина предполагала, что ее причиной является молодой американец, к которому леди Джиллиан была явно неравнодушна.
Тихий стук в дверь прервал ее размышления. Пришло время исполнять обязанности хозяйки дома.
– Как мило, что вы пришли! – воскликнула Марина, впуская двух молодых девушек в гостиную. – Пожалуйста, присаживайтесь, я налью чаю.
Джилли и Джорджи присели на мягкий диванчик, обитый синим бархатом, и с восхищением огляделись по сторонам.
– У вас отличный вкус, – одобрительно заметила Джилли. Джорджи согласилась с подругой. – Такое необычайное сочетание фактуры и цвета.
Девушка встала, чтобы получше рассмотреть иконы, занимающие в комнате почетное место. Всматриваясь в позолоченные рамки и лица святых, она благоговейно прошептала:
– Как великолепно!
– Спасибо, – тепло сказала хозяйка. – Эти иконы достались мне в наследство от матери.
– А это кто? – спросила Джорджи, указывая на фотографию, стоящую на большом письменном столе орехового дерева.
Джилли повернула голову, чтобы увидеть то, о чем говорила подруга – фотографию красивого, улыбающегося молодого человека в богатой серебряной рамке. Определенно, это был какой-то родственник хозяйки дома. Даже с того места, где сидела Джилли, угадывалось их сходство.
– Это мой сын Алексей, – с материнской нежностью ответила леди Алленвуд. Джорджи снова уселась на диванчик рядом с Джиллиан.
– Такого мужчину нельзя не заметить, – честно призналась она. Душа художника всегда и во всем позволяла ей видеть прекрасное.
– Не сочтите мои слова хвастовством любящей матери, – продолжала Марина, и ее светлые аквамариновые глаза блестели, – но в жизни он гораздо красивее. – Разлив чай по чашкам, она спросила: – Вам с лимоном или с молоком?
Справившись с обязанностями хозяйки, леди Алленвуд обратилась к Джорджи:
– Мне бы хотелось, мисс Дейсер, заказать вам портрет сына.
Та встретилась взглядом с Мариной и, как зачарованная, не отрываясь глядя в зеленовато-голубые глаза женщины, решила, что отказать не сможет. Джилли повернулась к подруге.
– Не забывай, у тебя еще есть мой заказ.
– Помню, Джилли, я дала обещание и выполню его.
– Я подожду, пока вы исполните заказ леди Джиллиан, мисс Дейсер, – уверила леди Алленвуд. – А теперь, когда мы с этим разобрались, я хочу вам кое-что подарить.
Для подруг это явилось полной неожиданностью.
– Зачем, – запротестовала Джилли, испытывая угрызения совести и припоминая причины, побудившие ее оказаться в этом доме.
– Не спорьте, – отрезала хозяйка тоном, не терпящим возражений. – Я люблю делать подарки и использую для этого малейшую возможность. Вот, – сказала она, вручая девушкам по берестяной коробочке. – Надеюсь, вам понравится их содержимое. Я старалась выбрать то, что доставило бы вам удовольствие.
Приняв коробочки, девушки с восхищением уставились на их покрытые узорами стенки.
– Какая прелесть! – воскликнула Джилли, открыв крышку и извлекая из душистой китайской бумаги прекрасную шелковую шаль. Осторожно вытащив ее, Джилли с нежностью погладила мягкую ткань: голубовато-серый шелк, богато расшитый серебристой темно-синей нитью. Шаль Джорджи была точно такой же, только выдержанной в бледно-розовом цвете и расшитой золотой и ярко-красной нитью.
– Откуда они у вас? – не удержалась Джилли.
– Я знаю в Лондоне одну модистку, у которой работают русские рукодельницы, славящиеся умением вышивать. Еще девочкой мама учила меня вышивке, но мои скромные успехи – ничто по сравнению с тем, что делают эти женщины. Мне было бы очень приятно увидеть вас в них сегодня вечером.
– С удовольствием надену, леди Алленвуд, – сказала Джорджи, размышляя, действительно ли изящная ручка женщины задержалась на ее руке дольше, чем это было необходимо, когда она вручала подарок, или ей только показалось.
– И я тоже, – присоединилась к подруге Джилли, пряча свою шаль в берестяную коробочку.
– Еще чаю?
– Нет, спасибо, – ответила Джилли. – Мне хотелось бы немного отдохнуть перед обедом. – Она встала, ее примеру последовала Джорджи.
– Еще раз спасибо за подарок. Я буду беречь его, – вырвалось у девушки искреннее признание.
Подремав часок, Джилли проснулась. Она была в комнате одна. Нэн хлопочет сейчас, наверное, над ее вечерним платьем, отглаживая его, и, возможно, сплетничая с местной прислугой.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80