Окажись он сейчас в Лондоне, там нашлось бы немало женщин, которые выполнили бы любые его желания. Вместо этого приходится развлекать глупую корову, сидящую рядом. Глаза женщины говорили о многом, и Кинсфорд решил, что та не прочь поразвлечься.
Вкрадчиво улыбнувшись, Джейсон уронил полотняную салфетку и, нагнувшись за ней, стал поглаживать ногу соседки. Несколько секунд спустя она легонько сжала руку ловеласа и тихо засмеялась, прикрыв рот салфеткой и опустив глаза. Господи, все оказалось так просто!
– Мы должны встретиться, – зашептал Кинсфорд. – Вы не можете отказать.
Женщина снова рассмеялась.
– Где? – спросила она возбужденно.
– В конюшне.
«Именно там место этой корове», – подумал Кинсфорд.
– Когда?
– После обеда.
– Я должна быть осторожной, – нерешительно заметила соседка.
– Конечно, любовь моя. Никто и не заметит нашего исчезновения.
Кинсфорд вовсе не хотел, чтобы такого рода огласка спутала его карты и помешала заняться мисс Дейсер. Слишком ценным трофеем была девчонка, да и источником дохода тоже.
Удовлетворенный тем, что теперь не придется коротать вечер одному, Кинсфорд выпил пятый бокал вина и сделал знак наполнить его вновь. Он был уверен, что его новая знакомая уже размышляет о том, какой чести удостоилась и как станет рассказывать приятельницам, что отдалась единственному и неповторимому Кинсфорду. Что же, это хоть как-то оживит болото, в котором она прозябает.
Ненасытный взгляд самоуверенного ловеласа снова обратился к Джорджине Дейсер. От одной мысли, что есть шанс прибавить ее к своей коллекции, становилось жарко.
Мужчина облизал губы. У намеченной жертвы не оставалось шансов на спасение.
* * *
Джорджи заметно нервничала, зная, что причиной этого был не спускавший с нее глаз Кинсфорд. В его пристальном взгляде ощущалось что-то холодное. Зябко поежившись, девушка поплотнее укуталась в шелковую шаль.
– Я рада, что вы с леди Джиллиан надели мои подарки, – заметила Марина Алленвуд, легко касаясь руки художницы. – Я знала, что вам понравятся эти шали.
– Вы очень тонко чувствуете свет, Марина. – По просьбе леди Алленвуд Джорджи стала называть ее по имени. Такое обращение могло показаться странным после столь непродолжительного знакомства, но девушка чувствовала себя в обществе хозяйки так легко, словно их дружба продолжалась уже несколько месяцев. Художнице льстил интерес Марины к ее работе. У нее не было друзей, кроме Джилли, Тони и Мэг Эшли. – Я восхищена тем, – прибавила девушка, – как сочетается цвет вашего платья с камнями на украшениях.
– Вам нравится янтарь? Русские считают, что этот камень приносит удачу.
– Вы позволите мне нарисовать вас в этом цвете? Марина улыбнулась, ее голубовато-зеленые глаза заблестели.
– Я была бы на седьмом небе, если бы вы втиснули меня в свой напряженный график.
– Это будет осень, – задумчиво произнесла Джорджи, изучая лицо леди Алленвуд. – Я вижу вас в окружении золотых красок осени.
– Я в вашем распоряжении, моя дорогая, – мягко ответила Марина.
– Хорошо, буду на это рассчитывать.
– Детали мы можем обсудить в любое время, когда вам будет удобно.
– Так как утром мне нужно уезжать в Лондон, я дам знать, как только немного освобожусь. Мне еще предстоит закончить несколько работ…
Марина перебила ее:
– Вы уезжаете? Так скоро? – удивилась она.
Джорджи взглянула на кузена, сидящего в отдалении. Могла ли она сказать, что Тони считает загородный дом леди Алленвуд неподходящим местом для приличной девушки?
Заметив нерешительность на лице собеседницы, Марина рискнула предположить:
– У вас есть на это какие-то личные причины? Джорджи вздохнула.
– Да.
Марина кивнула.
– Поступайте, как считаете нужным, хотя, признаюсь, мне будет вас не хватать. Вы с леди Джиллиан честные и открытые девушки, а это такая редкость в ваше время.
– Мне тоже не очень хочется уезжать отсюда.
– В таком случае, позвольте мне навестить вас сразу по возвращении в Лондон.
– Буду рада. – В этой женщине было что-то такое, чего Джорджи еще не могла понять, и это притягивало ее.
Девушка отыскала взглядом Джилли. На отрешенном лице подруги читалась тоска, когда она смотрела на высокого американца. Обычно уверенная, Джилли, должно быть, терзалась сомнениями. Что ждет их в будущем?
ГЛАВА 7
Музыкальная зала Брайбери поражала смешением самых разных стилей: многочисленные мягкие стулья и диванчики, обои, имитирующие гранатовое дерево, огромные вазы граненого стекла, переполненные кричаще-яркими павлиньими перьями. В зале находилось около двадцати пяти гостей Марины Алленвуд.
Одним из них был Рейф Рейборн. Он стоял, небрежно опершись на камин, держа низкий широкий бокал с темно-желтым портвейном. Медленно потягивая напиток, молодой человек наблюдал за великолепным представлением, подготовленным хозяйкой дома. Он отметил, что русский пианист-эмигрант, живущий и преподающий в Лондоне, играл бесподобно. Но сам Рейф мыслями был рядом с темноволосым ангелом, сидящим недалеко от Джорджины Дейсер. «Она идет, сияя красотою, как звездная ночь в безоблачных краях».
Эта строчка из стихотворения лорда Байрона будто специально была посвящена Джилли. Рейф не знал родного языка своего отца, но ему было известно, что индейцы любили пользоваться именами-сравнениями. Отныне при упоминании имени Джилли в памяти возникнет стихотворная строчка, которая навсегда останется в его сердце.
Леди Джиллиан пришла в восторг от игры пианиста. После каждого номера она воодушевленно аплодировала, целиком поглощенная музыкой. Рейф знал, что девушка питает особое пристрастие к концертам, театральным постановкам и декламациям, любит гулять в парках, особенно в Кенсингтоне, поражающем великолепием садов.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80