И коннетабль, едва не потерявший самообладания, вцепился огромными ручищами в свою кольчугу.
– У вас холодная кровь, повторяю я! – вскричал дон Тельо. – И это потому, что вы старик. Ну а когда люди стареют, они начинают испытывать страх.
– Страх! – воскликнул Аженор, наезжая на дона Тельо. – Пусть кто-нибудь только заикнется, что коннетабль испытывает страх – ему не придется повторять это дважды!
– Спокойно, друг мой, – сказал коннетабль, – пусть безумцы творят свои глупости, мы будем терпеливы!
– Я требую уважения к королевской крови! – воскликнул дон Тельо. – Требую, слышите вы?
– Прежде уважайте самого себя, если хотите, чтобы вас уважали другие, – неожиданно раздался чей-то голос, заставивший вздрогнуть молодого графа, потому что эти слова произнес его старший брат, которому сообщили об этой досадной перебранке, – и главное – не оскорбляйте нашего союзника, нашего героя.
– Благодарю вас, государь, – сказал Бертран. – Ваша великодушная речь избавляет меня от этой печальной работы – наказывать наглецов. Но я говорю это не о вас, дон Тельо, надеюсь, вы уже поняли, что ошиблись.
– Я? Ошибся? Разве я не прав, сказав, что мы хотим дать бой? Разве не правда, государь, что мы идем на врага? – спросил дон Тельо.
– Идти на врага! Сейчас? – воскликнул Дюгеклен. – Но это невозможно!
– Нет, мой дорогой коннетабль, возможно, – возразил дон Энрике, – даже ясно, что уже на рассвете мы вступим в бой.
– Государь, мы будем разбиты.
– Почему?
– Потому что у нас плохая позиция.
– Плохих позиций не бывает, бывают лишь храбрецы или трусы! – воскликнул дон Тельо.
– Господин коннетабль, – сказал король, – мои дворяне требуют сражения, и я не могу отказать им. Они знают, что принц Уэльский вышел на равнину, они лишь притворились, что отступают.
– Кстати, коннетабль волен просто смотреть, как мы будем действовать, – заметил дон Тельо, – и отдыхать, когда мы будем сражаться.
– Сударь, я сделаю все то, что сделают испанцы, и даже, надеюсь, больше, – ответил Дюгеклен. – Но послушайте-ка меня: вы ведь идете в атаку через два часа, не так ли?
– Да.
– Хорошо! А через четыре часа вы побежите вот там, по равнине, от принца Уэльского, а я и мои бретонцы будем стоять здесь, где я стою сейчас, и ни один пехотинец не двинется с места, ни один всадник не попятится назад. Оставайтесь здесь и сами в этом убедитесь.
– Хорошо, господин коннетабль, – сказал Энрике, – умерьте ваш пыл.
– Я говорю правду, государь. Вы утверждаете, что хотите дать сражение.
– Да, коннетабль, хочу, потому что обязан его дать.
– Хорошо, пусть будет по-вашему.
Потом, обратившись к своим бретонцам, Дюгеклен сказал:
– Дети мои, мы идем на битву. С этой минуты все должны готовиться к ней… Государь, все эти храбрые люди, и я вместе с ними, все мы сегодня вечером погибнем или попадем в плен, но ваша воля должна свершиться. Однако помните, что в этой битве я потеряю либо жизнь, либо свободу, а вы потеряете трон.
Король опустил голову и, повернувшись к своим друзьям, заметил:
– Сегодня утром славный коннетабль суров с нами. Тем не менее, господа, готовьтесь к бою.
– Значит, правда, что сегодня все мы погибнем? – спросил Мюзарон достаточно громко, чтобы его слышал коннетабль.
Бертран обернулся.
– Да, о Боже, мы погибнем, славный оруженосец, – с улыбкой ответил он, – это истинная правда.
– Какая досада, – сказал Мюзарон, хлопнув себя по набитым золотом карманам, – погибнуть именно тогда, когда мы разбогатели и можем наслаждаться жизнью!

XXIV. Битва

Спустя час после того как славный оруженосец – так Бертран назвал Мюзарона – высказал сию мрачную мысль, над Наварретской равниной взошло солнце, такое ясное, доброе и спокойное, словно не ему предстояло вскоре осветить одну из самых знаменитых битв, отмеченных кровавым пятном в летописях мира.
Когда солнце встало, армия короля Энрике, разделенная на три части, уже находилась на равнине.
Дон Тельо – с ним был брат Санче – занимал левый фланг, имея под командованием двадцать пять тысяч человек.
Дюгеклен с шестью тысячами всадников – при них было почти восемнадцать тысяч лошадей – составлял авангард.
Наконец, сам дон Энрике, расположившись почти на одной линии с братьями, занял правый фланг, имея двадцать одну тысячу кавалерии и тридцать тысяч пехоты.
Его армия образовывала три уступа.
В резерве находились отлично экипированные арагонцы, которыми командовали граф д'Эг и граф де Рокбертен.
Было 3 апреля 1368 года; накануне день был удручающе-жарким и пыльным. Король Энрике на прекрасном арагонском муле проехал между рядами своих эскадронов, подбадривая одних, восхваляя других; он настойчиво предостерегал их от опасности попасть в лапы жестокого дона Педро.
Подъехав к коннетаблю, который спокойно и решительно стоял на своем месте, он обнял его со словами:
– Эта длань навсегда вернет мне корону. О, почему это не корона мира? Я отдал бы ее вам, ибо только вы достойны этой короны.
В минуты опасности у королей всегда находятся подобные слова. Правда, когда опасность остается позади, то она, словно пыльная буря, уносит их с собой.
Потом дон Энрике, обнажив голову и встав на колени, вознес молитву Богу, и все последовали его примеру.
В это мгновение лучи восходящего солнца вспыхнули за горой, и солдаты заметили первые английские копья, которыми ощетинился склон; копьеносцы начали медленно сползать вниз, растекаясь по свободным площадкам.
Среди стягов, развевающихся в первой шеренге, Аженор разглядел стяг Каверлэ, более тугой и горделивый, чем он казался даже во время ночной атаки.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166 167 168 169 170 171 172 173 174 175 176 177 178 179 180 181 182 183 184 185 186 187 188 189 190 191 192 193 194 195 196 197 198 199 200 201 202