— Вот и хорошо! Этим все сказано, — заключил Лоренцино. — Отныне герцогу, как и вам, вынесен приговор. Начиная с этой минуты его смерть — всего лишь вопрос времени… Святой отец, когда завтра за вами придут, хором кричите: «Герцог Алессандро мертв! Герцога убил Лоренцино! Откройте дом Лоренцино — труп там…» И палач содрогнется, толпы народа побегут к моему дому на виа Ларга, найдут тело, и, вместо того чтоб провожать на эшафот, вас с почетом вынесут отсюда на плечах сограждан.
— А ты?
— Что я?.. Я буду тем, кто откроет народу дверь в комнату с останками герцога. А теперь, когда все, что я имел вам сказать, сказано, прощайте, святой отец!
И, двинувшись прямо на остальных заключенных, ставших стеной между ним и дверью, коротко бросил:
— Дорогу, мессеры!
— А может, нам не угодно тебя пропускать? — сказал Витторио деи Пацци.
— Если нам пришла охота перед смертью поквитаться с тобой? — добавил Бернардо Корсини.
— Если мы решили задушить тебя собственными руками, удавить нашими цепями? — подхватил Филиппо Строцци.
И все, включая Сельваджо Альдобрандини, пытавшегося добраться поближе к молодому человеку, закричали наперебой:
— Смерть ему, продавшему всех нас! Смерть предателю! Смерть презренному!
Лоренцино сдвинул брови и положил руку на эфес шпаги, но услышал голос фра Леонардо, негромко прозвучавший над его ухом:
— Остановись, Лоренцо! Это последнее страдание на твоем крестном пути, последний терний твоего венца! И монах, повысив голос, воззвал к узникам:
— Братья, дайте пройти этому человеку, ибо он — первейший меж нас!
Лоренцино вышел среди общего оцепенения изумленных узников: повинуясь приказанию фра Леонардо, никто не сделал ни малейшего движения, чтоб задержать его.
X. УБИЙСТВО
Вечером этого же дня началось пышное празднество во дворце на виа Ларга; герцог Алессандро, чтобы ознаменовать свое торжество над республиканцами, пригласил на него всех, кто числился в его друзьях и фаворитах; только одно место, по правую руку от него, пустовало за столом.
Это место предназначалось Лоренцино.
Кое-кто из гостей выразил обеспокоенность отсутствием любимца государя, но на все расспросы герцог с улыбкой отвечал:
— Не ваша печаль, что Лино нет с нами, мне-то известно, где он.
Ближе к полуночи Лоренцино вошел, занял место возле герцога и, наполнив кубок вином, поднял его, возгласив:
— За благоденствие, радость и исполнение всех желаний нашего возлюбленного герцога!
Пока все пили за здоровье хозяина, молодой человек, наклонившись к уху герцога, шепнул:
— Выпейте не один кубок, а два кубка, монсиньор: не пройдет и часа, как Луиза будет вас ждать у меня, готовая исполнить желания вашего высочества.
— Голубчик, так ты это устроил? — обрадовался уже порядком захмелевший герцог.
— Разве я не дал вам слова, монсиньор?
— Через час? И кто придет известить меня?
— Послушайте, монсиньор, никому из своих людей я довериться не могу. У вас же есть преданный как пес Венгерец, не так ли?
— Я в нем уверен, как в самом себе.
— Уступите мне его, чтоб сходить за нашей опечаленной красоткой.
— Нет!, — возразил герцог. — Она узнает в нем моего человека и откажется следовать за ним.
— Это с маской-то на лице и письмецом от меня?.. Полно! И кстати, дитя знает, куда идет.
— Тогда из-за чего вся эта возня?
— Надо соблюсти благопристойность, монсиньор.
— Согласен, забирай Венгерца, он в твоем распоряжении.
— Позовите его, монсиньор, и сами скажите, что он во всем должен слушаться меня. Герцог подозвал к себе сбира.
— Пойдешь с Лоренцино, — сказал он ему, — и будешь делать все, что он тебе прикажет. Головой отвечаешь!
Венгерцу было не привыкать к наказам такого рода, поэтому в ответ он ограничился поклоном.
Лоренцино поднялся из-за стола.
— Уже уходишь, голубчик? — спросил его герцог.
— Черт побери, монсиньор, мне еще нужно приготовить комнату для вас!
— Ты обещаешь, что я буду предупрежден, как только прибудет красотка?
— Венгерец сам явится сообщить, когда вам можно будет прийти… Недопустимо, чтоб вам, монсиньор, пришлось ждать.
Лоренцино сделал несколько шагов к выходу, но, тут же вернувшись к герцогу, потребовал:
— Обещайте, монсиньор, что никто из ваших гостей не узнает, куда вы направляетесь и ради кого покидаете застолье!
— Ручаюсь моим словом.
— И дайте слово, что пойдете окольным путем, чтобы сбить с толку тех, кто увидит вас выходящим.
— Считай, ты его получил.
— А вы не забудете, что клятвенно обязались в этом?
— Мой милый! — возвысил голос герцог.
— Молчу, молчу, — отозвался Лоренцино. — По-моему, два обещания верней одного. Значит, слово дворянина, монсиньор?
— Слово дворянина!
— Тогда все в порядке.
— Да что это с тобой, Лоренцино? — спросил вдруг герцог.
— Со мной? — переспросил молодой человек.
— Ты бледней мертвеца, однако лоб у тебя весь в поту.
— Я думаю! У вас тут задохнуться можно, — ответил Лоренцино, утираясь вышитым батистовым платочком, вроде тех, какими пользуются женщины.
И он поспешно вышел.
Лоренцино ступил на виа Ларга в тот момент, когда башенные часы собора били полночь.
Эта зимняя ночь, с 5 на 6 января, выдалась холодной и темной: уже за десять шагов перед собой ничего нельзя было различить.
Лоренцино медленно шагал, поглядывая то и дело по сторонам, как тот, кто кого-то разыскивает.
На углу виа делле Ланчи перед ним словно из-под земли вырос человек.
Схватившись за кинжал, Лоренцино отпрянул.
— Это я, монсиньор, — послышался голос.
— Ах, это ты, Микеле! — узнал Лоренцино сбира.
— Разве не вы сами велели мне поджидать вашу милость на виа Ларга, с одиннадцати до часу ночи?
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36