На пороге фермы их ждал мэр Вути, пришедший сообщить весьма неожиданную новость, что в силу своей неограниченной власти он переносит на второе сентября открытие охотничьего сезона, назначенное ранее на первое число.
В ответ на все расспросы он удовольствовался следующим объяснением: желая дать завтра торжественный завтрак в честь Мадлена, всех гостей и всех охотников округи, он, воспользовавшись своим всемогуществом в муниципалитете, отложил начало охоты на послезавтра.
Господин Пелюш вначале был сильно раздосадован. Но заверения Мадлена — казалось, раздосадованного не меньше, чем остальные, — в отличном качестве завтрака несколько примирили его с этой задержкой, в конце концов ставшей всего лишь суточной отсрочкой.
Дело заключалось в том, что в замке Вути должно было праздноваться новоселье.

XLV. КАК БЫЛО ОТПРАЗДНОВАНО НОВОСЕЛЬЕ В ЗАМКЕ ВУТИ

На следующее утро все охотники, созванные Мадленом к семи часам утра по списку, который был составлен лично им, будучи предупреждены г-ном Редоном, что вместо охоты в этот день состоится большой званый завтрак, почти равный обеду, вместо того чтобы явиться ко времени, указанному в первом приглашении, и в костюмах охотников, явились в десять часов утра одетые так, как и подобает людям, собирающимся пировать у главного лица всей округи, то есть у господина мэра.
Встреча была назначена на половину одиннадцатого в замке Вути.
Господин Пелюш с наслаждением вновь разместился в своей великолепной комнате, которую он покинул с таким сожалением, не надеясь ее больше увидеть. Он безмятежно проспал там всю ночь и проснулся в девять часов.
Камилла, ответив церемонным реверансом на почтительное приветствие Анри, удалилась в свою маленькую комнатку, но спала она далеко не так долго, как ее отец, проснулась в пять часов утра и немедленно подбежала к окну в надежде услышать от Анри его обычное пожелание доброго утра; но никого не было видно, и ничто не выдавало присутствия в близлежащих зеленых зарослях какого-либо влюбленного, пусть даже и безмолвного. Камилла тогда вспомнила, что ей сказал ее крестный отец об обещании, данном г-ном Анри, не говорить ей больше ни слова о любви, и, сожалея, что ей довелось повстречаться с молодым человеком, столь твердо держащим свое слово, она все же не могла не восхититься подобной твердостью. И чтобы вознаградить его, а быть может, чтобы наказать, она послала тысячу воздушных поцелуев в том направлении, где, по ее предположениям, он находился, то есть в направлении охотничьего домика.
Что касается Анри, то, будучи верным своему обещанию, он удалился в охотничий домик, где крайне плохо провел ночь, почти не в силах заснуть; но когда стало рассветать, он подумал, что если ему не позволено говорить Камилле о своей любви, то ему вовсе не запрещено смотреть на нее, когда она появится в окне, а при своем тщеславии он нисколько не сомневался, что она в нем покажется. Поэтому он встал на рассвете и известными ему тропинками пробрался к маленькой хижине, называвшейся домиком садовника, но не потому, что в ней жил какой-то садовник, а потому, что внутри него лежали различные орудия садоводства; и там, глядя в оконце, все покрытое пылью, посреди которой он расчистил отверстие величиной с глазок, Анри стал дожидаться, когда откроется окно Камиллы. Как мы и говорили, оно открылось, и Анри с несказанным удовлетворением мог наблюдать, с каким старанием Камилла разыскивала его всюду, где он должен был быть, но где его не было, и счесть те поцелуи, которые она ему посылала, убежденная, что ее сейчас видят лишь Господь Бог и ангелы.
В половине одиннадцатого, как и остальные, она под руку со своим крестным отцом пришла в замок, и г-н Пелюш с удовлетворением отметил, что г-н Анри появился пять минут спустя после нее, и пришел с противоположной стороны.
Без четверти одиннадцать все собрались в главной гостиной. Господин Редон приветствовал прибывших с удивительной любезностью, а затем, вполголоса обменявшись со слугой несколькими словами, сказал:
— Господа, мы сядем за стол лишь в час, поэтому у нас есть время прослушать чтение одного документа, впрочем, надеюсь, не лишенного интереса. Господин Анри, будьте так любезны предложить вашу руку мадемуазель Камилле и садитесь возле нее. Поскольку это чтение в первую очередь затрагивает ваши интересы, то было бы кстати, если бы вы могли поделиться друг с другом чувствами, которые оно породит в вас.
Яркая краска выступила на лицах обоих молодых людей; но, не имея ни малейшего понятия о том, что должно было произойти, при всем своем замешательстве Анри встал, подал руку Камилле и вместе с ней направился к двери второй гостиной, обе створки которой распахнул перед ними слуга.
Во второй гостиной находились г-н Дерикур, нотариус Вути, и г-н Менессон, нотариус Виллер-Котре: один сидел за столом, на котором лежал двойной лист гербовой бумаги, другой расположился рядом. Оба были одеты, как и полагается нотариусам, то есть в черные сюртуки и белые галстуки.
В ту минуту, когда г-н Редон пригласил Анри взять Камиллу под руку, г-н Пелюш сделал протестующий жест, но Мадлен схватил его уже протянутую руку и придавил своей, сказав при этом:
— Подожди конца спектакля. Ты всегда успеешь выказать свой гнев и позже, если потребуется.
И он прошел вместе с ним в распахнутую дверь сразу же вслед за молодыми людьми.
Господин Пелюш лишь попытался оттолкнуть ногой Фигаро, поскольку пес, проявив полное неуважение к нему, хотел попасть в гостиную вслед за Анри и Камиллой; но Мадлен остановил ногу своего друга так же, как до этого он задержал его руку.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116 117 118 119 120 121 122 123 124 125 126 127 128 129 130 131 132 133 134 135 136 137 138 139 140 141 142 143 144 145 146 147 148 149 150 151 152 153 154 155 156 157 158 159 160 161 162 163 164 165 166