— Примите ее, принц, ибо так я обращаюсь с побежденными.
Принц схватил белую, холодную руку девушки и жадно прильнул к ней губами.
От этого резкого движения дрожавшая на краю ресницы принца слеза, которую неуемная его гордость тщетно пыталась удержать, упала на эту мраморную руку, дрожа и сверкая, как бриллиант.
Мадемуазель де Сент-Андре одновременно увидела и почувствовала это.
— Ах! Клянусь верой! Полагаю, что вы плачете по-настоящему, принц? — воскликнула она и разразилась смехом.
— Это капля дождя после грозы, — ответил, вздыхая, принц, — что же тут вас удивляет?
Мадемуазель де Сент-Андре устремила горящий взор на принца, казалось, не зная, что избрать: кокетство или сострадание; наконец, так и не решив, что предпочесть, а возможно, под воздействием и того и другого сразу, она вынула из кармана изящный батистовый платок, без герба, без инициалов, но пропитанный запахом ее духов, и бросила его принцу.
— Держите, монсеньер, — сказала она, — если вас вдруг одолеет та же самая болезнь и вы заплачете, то вот платок, чтобы осушить ваши слезы.
Затем она бросила на него откровенно кокетливый взгляд:
— Пусть это будет память о неблагодарной! И, легкая, как фея, она исчезла.
Принц, наполовину обезумевший от любви, поймал платок, и, словно боясь, что у него отнимут столь драгоценный дар, ринулся к лестнице, более не вспоминая о том, что жизнь короля в опасности, забыв о том, что его кузен-адмирал должен зайти за ним к мадемуазель де Сент-Андре, и мечтая только об одном: о том, как он любовно покроет поцелуями этот драгоценный платок.
VII. ДОБРОДЕТЕЛЬ МАДЕМУАЗЕЛЬ ДЕ СЕНТ-АНДРЕ
Конде остановился лишь у обрывистого берега реки, словно считал, что между ним и мадемуазель де Сент-Андре должно быть не менее пятисот шагов и только тогда он сможет спокойно обладать полученным сокровищем.
Вдобавок, именно там он вспомнил об адмирале и об обещании его подождать; он ждал почти четверть часа, прижимая платок к губам, прикладывая его к груди, словно шестнадцатилетний школьник, влюбившийся первый раз в жизни.
Другое дело, действительно ли он ожидал адмирала или находился там лишь ради того, чтобы подольше смотреть на свет, притягивающий его, словно ночную бабочку с блестящими крылышками, которая летит на огонь и в нем сгорает.
Да, он уже весь горел и пылал, этот бедный принц, и надушенный платок лишь разжигал в нем бушующий пламень.
Он был далек от мысли считать себя побежденным, этот горделивый рыцарь любви, и если бы, спрятавшись за шторами окна, юная девица увидела при лунном свете вторую слезу, слезу радости, горящую на кончике ресницы принца, то, без сомнения, она поняла бы, что этот платок, вместо того чтобы осушать слезы, обладал привилегией их порождать и что слезы сожаления уступили место слезам счастья.
Какое-то время принц предавался раздумьям о любви и страстно целовал подарок, полученный от девушки, но вдруг одно из чувств принца, до того пребывавшее в спячке, без сомнения мстя за пренебрежение им со стороны хозяина, внезапно пробудилось под воздействием неожиданного шороха. Этим чувством был его слух.
Шорох явно исходил из складок платка. Сначала еще можно было бы отнести этот шорох на счет сухих листьев, которые расшевелил осенний ветер; или, быть может, его производили насекомые, плотной массой заползавшие под кору дерева после дневных утех; или, не исключено, столь унылые звуки издавали капли воды, падающие на дно бассейнов из фонтанов.
Нет, этот тихий шорох был похож на тот, что издает в руках шелковое платье.
Так откуда же он доносился?
Само собой разумеется, очаровательный, крохотный батистовый платочек сам по себе и по своей воле не смог бы издавать столь заметного шуршания.
Принц де Конде, удивленный этими звуками, тщательно расправил платок, и тот во всей своей наивности раскрыл ему тайну.
Повинен был в этом шорохе скрученный листочек бумаги, по недосмотру очутившийся в складках платка.
При этом записка не просто была пропитана теми же духами, что и платок, но, возможно, как раз именно платок пропитался духами от записки.
Он попытался большим и указательным пальцами ухватить крошечный листок бумаги так же осторожно, как ребенок старается снять за крылышки бабочку с цветка; но, точно так же как бабочка, улетев, спасается от ребенка, эта записка, подхваченная порывом ветра, улетела от него.
Господин де Конде наблюдал за тем, как эта записка, точно снежинка, летела в ночной мгле, и наконец ринулся вслед за ней с гораздо большим пылом, чем ребенок бежит за бабочкой.
К несчастью, записка упала посреди строительного камня, заготовленного для работ во дворце, а поскольку она была почти того же цвета, что и сложенный песчаник, ее очень трудно было различить между камней.
Принц со страстным упорством принялся ее искать. Видимо, он все более и более утверждался во мнении (влюбленные ведь на самом деле странные люди!), что мадемуазель де Сент-Андре видела его под своими окнами, что она заранее заготовила эту записку, чтобы передать ему, как только представится возможность, и когда возможность представилась, она ее передала!
Эта крохотная записка была, вероятно, объяснением ее поведения, и подаренный платок был средством передать записку по назначению.
Согласитесь, было бы крайним невезением потерять эту записку.
Но г-н де Конде готов был поклясться именем Господним, что записка не потеряна, а надо лишь дождаться утра.
А пока он искал ее, но безрезультатно.
Тут ему пришла в голову идея направиться в караульное помещение Лувра, взять там фонарь и с ним отправиться на поиски.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106