хотя я мог бы потребовать свою часть за соавторство в нескольких трагедиях, поставленных в конце прошлого века; например, трагедия «Женевьева Брабантская» написана мной в соавторстве с гражданином Сесилем и впервые поставлена в театре Одеон четырнадцатого брюмера года четвертого.
Так прошла неделя. Капитана сводили во все театры Пари-.
жа, пригласили на прогулку в Булонский лес, где он показал себя умелым наездником, придумывали для него всевозможные развлечения, и капитан, тронутый до слез, намекнул Петрусу, что в ближайшее время двое его друзей получат кое-что в знак его признательности и дружбы.

VII.
Отдельные кабинеты

В воскресенье, когда должен был состояться первый сеанс маленькой Пчелки, Петрус был в мастерской в восемь часов утра, хотя посетительницы ожидались к полудню.
В десять часов он послал спросить у капитана, не хочет ли тот с ним позавтракать. Но Жан с таинственным видом доложил, что капитан не возвращался со вчерашнего вечера.
Петрус принял это сообщение с облегчением. Он боялся встречи Регины с капитаном. Если такие натуры, как Людовик, Жан Робер и он сам, испытывали порой отвращение к этому человеку, то как его восприняла бы аристократка Регина?
Теперь, казалось ему, он скорее признался бы в том, что разорен и вынужден продать свои вещи, чем рассказал о том, что унаследовал четыре миллиона от крестного.
И он приказал Жану: если вышеупомянутый крестный вернется, когда Регина еще будет находиться в мастерской, сказать капитану, что у Петруса сеанс.
Приняв меры предосторожности, он принялся за завтрак, не сводя взгляда с часов. В одиннадцать он как можно медленнее стал готовить палитру. В половине двенадцатого стал набрасывать мелком композицию на полотне.
В полдень у дома остановилась карета. Петрус отложил палитру на стул и выбежал на лестницу.
С первого же дня ему сопутствовала удача. Пчелка приехала в сопровождении одной Регины.
Как мы уже говорили, Регина решила начать сеансы в воскресенье. Маркиза де Латурнель сочла невозможным пропустить обедню с певчими в своей церкви в Сен-Жермен-де-Пре.
На этот раз Регина сопровождала Пчелку одна. Пчелка бросилась навстречу своему другу Петрусу. Она давно его не видела. Регина подала художнику руку.
Петрус взял ее руку, отогнул губами край перчатки и с нежностью припал к ней, в то же время шепча едва слышно слова любви, переполнявшие его душу. Потом он показал гостьям свои приготовления.
Регина полностью одобрила композицию.
Пчелка была очарована цветами, которые она должна была держать в руках. Накануне Петрус скупил редкие цветы в оранжереях Люксембургского дворца и Ботанического сада. Сеанс начался.
Писать портрет с Регины было радостью. Работа над портретом Пчелки пьянила его!
Тогда Регина была моделью. Теперь она выступала в роли советчицы.
На этом основании она могла подходить к Петрусу, касаться его плеча, исчезать вместе с ним за полотном.
В эти короткие, но яркие, словно вспышки молнии, мгновения девушка касалась своими волосами его лица, ее глаза говорили Петрусу о любви, губы почти касались его губ; один ее вздох способен был в случае смертельной опасности вернуть его к жизни, теперь же душа Петруса возносилась до небес.
После того как Регина высказывала ему свой совет, Петрус вновь принимался за работу; рука его дрожала, он не сводил глаз с Регины.
Да и зачем ему было смотреть на Пчелку? Он мог бы нарисовать ее с закрытыми глазами.
Кроме того, надо было что-то говорить, не потому, что влюбленные испытывали в этом необходимость – они могли бы хоть целую вечность смотреть друг на друга и улыбаться, их взгляды и улыбки были красноречивее слов. Но надо было что-то говорить. И Петрус стал рассказывать об исчезновении Розочки, отчаянии Людовика, обещании Сальватора отыскать девочку, а также о странной клятве Людовика жениться на Розочке даже в том случае, если она окажется богата!
Регина рассказала, что Кармелиту прослушал в их особняке г-н Сотен де Ларошфуко, она понравилась, и он похлопотал о ее дебюте в Опере.
Потом Петрус спросил, что нового у г-жи де Маранд. Та по-прежнему была самой счастливой женщиной на земле. Правда, г-н де Маранд пускался на всякого рода безумства ради новой любовницы, но в то же время с огромным почтением обходился с супругой, предоставляя ей полную свободу действий, и г-жа де Маранд могла ему быть только глубоко признательна.
Денежные и политические дела банкира шли прекрасно:
он собирался в Лондон, чтобы договориться о займе для Испании в шестьдесят миллионов, и было очевидно, что при первом же повороте короля к либерализму г-н Маранд получит пост министра.
Потом Регина спросила, что нового у Фраголы.
Сама она редко видела девушку. Как ягода, чье имя носила Фрагола, прячется в траве, так и девушка прятала от всех свое счастье. Чтобы d ней повидаться, Регине приходилось ездить к ней домой. Зато возвращалась она неизменно со спокойной душой и улыбкой на лице, словно ундина или ангел, увидевшие свое отражение в пруду или на небе. Петрус через Сальватора знал об этих встречах. Ничего удивительного не было и в том, что теперь Регина справлялась о Фраголе у Петруса.
Читатели понимают, как скоро за этими занятиями летело время. Писать восхитительную девочку, любоваться прекрасным женским лицом, обмениваться с девочкой улыбками, а с молодой женщиной – взглядами, словами, да чуть ли не поцелуями!
Бой часов привлек внимание Регины.
– Четыре! – вскричала она.
Влюбленные переглянулись. Им казалось, что они пробыли рядом едва ли больше четверти часа.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31