– Маргарет, ты где?Стоя наверху, она услышала голос Джонатана из-за приоткрытой задней двери. Должно быть, она забыла ее закрыть, когда выходила к колодцу. В доме, где слуги не задерживались, так как им никогда не платили вовремя, вообще все было вверх дном.Высоко держа перед собой подушку, Маргарет спустилась по шаткой лестнице, стараясь не наступать на скрипучие доски, к жалобной песенке которых привыкла с раннего детства. Ноги сами по памяти выбирали свободные от предательского скрипа половицы.За годы плетения кружев девушка невольно стала замечать, что различным вещам и явлениям присущ своеобразный ритм и узор. Неравномерно потемневшие от времени доски пола в их старом доме казались ковром с истершимся рисунком. Отдаленный стук топора дровосека в очнувшемся от зимней спячки лесу и звонкие дробные звуки капели во дворе создавали бойкий весенний мотив. Дни, такие непохожие, складывались в прихотливый узор ее жизни.В этот узор вплетались встречи с Джонатаном, запрещаемые и ее матерью, и его отцом, а потому – тайные. Порою Маргарет с беспокойством задумывалась о причинах непонятного ей запрета. Но гораздо больше девушку мучило желание понять, что она значила для Джонатана. Она подумала, что необходимо серьезно поговорить с юношей, но стоило тому войти, как поразительная красота его лица и совершенство фигуры вмиг прогнали все попытки быть рассудительной. Как всегда, при взгляде на него от волнения и радости у нее перехватило дыхание.– Маргарет, любимая, все ли у тебя хорошо? Как отец? Я уже три дня ничего не знаю о тебе.Джонатан нежно обнял девушку и увлек под таинственный покров ночи. Молодые люди остановились на заднем дворе, где сквозь потрескавшиеся плиты пробивались жизнелюбивые ростки.Искреннее участие в голосе юноши неожиданно заставило Маргарет расплакаться. Она уткнулась лицом в его рубашку и пробормотала сквозь слезы:– Отцу уже лучше. Во всяком случае, спал жар. – В этот момент все ее существо вдруг пронизала безотчетная тревога. – Но я смогу побыть с тобой только минутку. Ты прости, что не посылала записок.– Не думай об этом.Джонатан ласково погладил ее по волосам. «Он все мне прощает», – со стыдом подумала девушка.– Обо мне не беспокойся, у тебя и так много забот. Наверное, не отходишь от отца, чтобы поесть и поспать, так ведь?– Конечно, когда нужно, я остаюсь в его комнате, – призналась она. – Но я ем, честное слово, а спать устроилась прямо рядом с его кроватью, на соломенном тюфяке, и мне очень удобно.Джонатан мягким движением откинул с ее лба пышные волосы, заглянул в глаза.– Давай пройдемся до луга, ты, конечно, не выходила за ворота с нашей прошлой встречи.Маргарет испугалась. Чувство вины перед отцом напомнило ей о недавнем решении. Она заставила себя отстраниться от Джонатана, споткнулась о разбитую плиту, пересекая двор, и уселась на покосившуюся скамью под яблоней. Устроив на коленях подушку, она распределила коклюшки и начала быстро плести кружево. К счастью, ей достаточно было лунного света.– Дорогой мой, мне необходимо к утру закончить это, – она грустно улыбнулась. – Посиди со мной, пока я работаю.Он подошел к ней.– Но, кажется, собирается гроза. Тебе было бы лучше закончить работу дома, а то твое дивное кружево намокнет.Маргарет подняла глаза. Действительно, ночное небо заволакивалось огромными мрачными тучами, да и ветер заметно усилился. Однако до дождя можно много успеть, подумала она, и ее тонкие пальцы замелькали еще быстрее.Джонатан не знал, что ее отец заболел задолго до их первой встречи, и Маргарет приходилось ухаживать за ним и одновременно зарабатывать на жизнь плетением кружев. За прошедшие месяцы юноша часто отвлекал ее от работы, хотя, надо признаться, она не отказывалась от встреч, даривших ей тепло и радость. Но порой из-за этих свиданий она не успевала сделать работу вовремя, и тогда их семье нечего было есть. Но разве она сможет признаться в этом любимому?Джонатан следил за ее искусной работой и грустным сосредоточенным лицом и озабоченно размышлял. Наконец он прервал молчание:– Я знаю, что тебя очень тревожит отец, завтра утром я пошлю за доктором.– Нет, Джонатан, ты уже дважды платил за его визиты, – отчаянно запротестовала девушка.– Подумаешь, сделаю это еще раз.Маргарет колебалась. Она не хотела обидеть юношу отказом, но самолюбие не позволяло ей примириться с утратой собственной независимости. Как раз сейчас у нее есть возможность избежать этого: она непременно закончит кружево сегодня ночью, чтобы завтра продать его. Тогда она сможет заплатить врачу, да еще отложит немного денег на хозяйство.– Спасибо тебе, но я заплачу сама, – наконец сказала она. – И, пожалуйста, не вздумай сделать это потихоньку от меня, как в прошлый раз. Не очень-то хорошей дочерью я была, постараюсь быть получше.Джонатан слушал ее с изумлением: раньше она всегда кротко принимала его помощь.– Кто-кто, а ты как раз очень любящая и заботливая дочь. И никто не стал бы этого отрицать.– Мне лучше знать, – упрямо возразила она, чего тоже прежде не бывало. – С тех пор, как мы познакомились, я провожу с тобой целые часы, даже дни. Нужно было бы отказаться от этих встреч, но это выше моих сил.Ее ответ еще больше озадачил юношу.– Ну, знаешь, ты слишком строга к себе. Вспомни, четыре дня назад мы встретились всего на несколько минут, а до этого я не видел тебя неделю. Где же здесь «целые дни»? Мне больно смотреть на тебя, такая ты бледная и замученная. Пойдем же, хоть ненадолго, тебе просто необходимо подышать свежим воздухом.– О Боже! – вырвалось у нее, и она спрятала лицо в ладони. – Как ты не понимаешь, что я не могу оставить больного отца ради беззаботной прогулки!
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110