Потом пришло сообщение, что он в Сент-Луисе. Скоро Ла Флер встретится со своей судьбой.Люку свело ногу. Он боролся с болью и беспамятством. Боль была так сильна, что временами он терял память. Он будет твердо стоять на двух ногах, когда убьет Ла Флера, последнего из подонков.Тихо и коротко выругавшись, мужчина приподнялся, оперевшись на локоть.— Не забирай мою ногу, Тсехе-нехето, — быстро прошептал он, используя чинукское слово, обозначающее «мой старший брат».Канадец повернулся, выдавив нахальную ухмылку:— Можно великолепно заниматься любовью и с…— Только не мою ногу… — внезапно побелев под загаром и лихорадочным румянцем, Люк обессиленно откинулся назад и потерял сознание. Его бил озноб, челюсти сжались. Мокрые пряди черных прямых волос прилипли к узкому лицу. Вдруг серебристые, возбужденно горящие глаза резко открылись, но были пусты, как у привидения.— Гаспар мертв, твои сестры и маман покоятся в мире. Они спокойны сейчас, их честь отомщена, Люк, — мягко прошептал Сиам. — А Ла Флер скоро тоже встретит свою судьбу.Люк неожиданно улыбнулся, крепкие белые зубы ярко контрастировали с темной кожей и черной бородой.— Ты сейчас моя мама, да, Сиам? — поддразнил он и снова опустился на подушку.Он вскрикнул, когда великан поднял его и опустил в горячую воду, не дав раненой ноге намокнуть. Через некоторое время Сиам осторожно уложил Люка на кровать, но тот застонал от боли. Канадец приказал женщине, тихо появившейся в комнате, осторожно лечь в постель, чтобы согреть Люка. Двое слуг проскользнули в комнату и наполнили ванну чистой горячей водой, принесенной в больших ведрах. Пока он накладывал ароматную мазь из диких растений на рану Люка и бережно делал повязку, пухлая блондинка согревала его друга.— Обними его, как драгоценного друга, который потерял жену, мать и сестер, — хрипло прошептал канадец, схватив мягкую руку женщины, когда та ласкала плоский живот Люка.— В этой кровати хватит места для троих, французик, — подмигнув, пригласила девица.Ее улыбка быстро погасла, когда незнакомец мрачно взглянул из-под полей шляпы. С элегантной грацией он сбросил кожаную одежду и погрузился в горячую ванну, не обращая на женщину никакого внимания. Промокшая шляпа оставалась на его голове.— У меня нет приятных, благородных манер моего компаньона, мамзель. Моей обходительности вы не дождетесь в данном деле. Говорят, ее у меня нет. Я делаю то, что должно быть сделано.Мимолетное желание исчезло с накрашенного лица, и женщина вернулась к своим обязанностям.— У него жар. Ты уверен, что это не холера? — спросила она спокойно, разглядывая Люка при ярких вспышках молний. — Вокруг навалом этой заразы.— Люк борется не только с лихорадкой, но и с дьяволом, вселившимся в него. Если он потеряет ногу, то потеряет желание жить. — Глядя на друга, Сиам глотнул виски из глиняного кувшина и поглубже опустился в горячую воду, чтобы смыть неприятные воспоминания о ледяном дожде. Он закрыл глаза, сохраняя неприступность.Люк застонал, согретый пышным женским телом. Едва Люк зашевелился, как Сиам резко приказал:— Будь осторожна с ногой.Повинуясь, женщина ласковым шепотом стала успокаивать Люка. Она украдкой посматривала на громадного бородача, поднявшегося из воды. Несмотря на раскаты грома и стучащий по стеклу дождь, он подошел к двери и распахнул ее именно в тот момент, когда портье поднял руку, чтобы постучать. Взяв ведро с горячей водой из рук служащего, с любопытством уставившегося на Люка, Сиам коротко кивнул:— Иди.— О, сэр. Дело в том, что оплата…От того, что представилось его взору, глаза клерка чуть не вылезли из орбит: невероятно огромного телосложения человек, к тому же совершенно обнаженный, подошел к тюкам в углу, порылся в кожаной сумке и бросил ему две золотые монеты. Еще раз взглянув на девицу, обнимавшую больного, клерк выскользнул из комнаты и осторожно прикрыл дверь:— Я сейчас же принесу бульон.Сиам завернулся в тяжелое покрывало, поставил стул рядом с молодым другом и сел, положив ноги на кровать.— Люк борется с демонами, — тихо произнес он.Затем, взяв кувшин с виски, сделал несколько больших глотков и вытер тыльной стороной руки рот.— Ему все равно, будет ли он жить. А мне нет. Обними его крепче. Говори ему нежные глупости, которые мать шепчет своему ребенку. Заставь его жить, женщина, и будешь вознаграждена.— Что у него в руке? — спросила та мягко. — Он сжимает это в кулаке.Приоткрыв глаз, Сиам медленно, будто сам с собой, заговорил.— Мужское кольцо. Ивон — младшая сестра Люка, когда умирала, сжимала его тоже крепко. — Он погрузился в дрему. Буря сотрясала гостиницу.В прошлом августе воздух был горяч, влажен и неподвижен. Сиам и Люк двигались, как тени, вокруг огромного особняка, прятались за огромными деревьями, заросшими серыми лишайниками, прежде чем подобрались к освещенному дому, где предавались разврату и азартным играм.В грязной комнате, пропитанной запахами секса и сильных духов, прекрасные и в смерти, лежали Ивон и Колетт. Они обнимали друг друга на широкой кровати, где их брали силой так много мужчин. Рядом валялись открытые бутылки с ядом и сладким ликером. Они выпили из одного бокала, его осколки рассыпались по натертому полу, сверкая, как алмазные слезы, в неярком свете лампы.Сейчас Сиам смотрел на друга, освещаемого серебристыми вспышками молний. У Люка были такие же, как у Ивон, блестящие черные волосы, смуглая кожа и длинные густые ресницы. Сиам любил сестру Люка, он готов был убить любого, кто посмел бы прикоснуться к ней. Прекрасный, нежный цветок.Слишком возвышенный и хрупкий для следопыта с плохими манерами;
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113