А король Генрих благословит его на это.
— Мы с Арианой обвенчаемся через пять дней, — сказал Дункан. — Мне все равно. Эмбер ушла.
Какое-то время слышалось лишь потрескивание поленьев в очаге да отдаленный вой ветра. Потом Ариана опять взяла на колени свою арфу. Мелодия, которую она заиграла, неким сверхъестественным образом выражала царившее в комнате настроение: крушение надежд и скорбь, ощущение ледяного калкана, который неотвратимо захлопывается, перемалывая жизнь и надежду в своих безжалостных зубах.
Саймон перевел глаза с брата на холодную норманнскую наследницу. Губы его сжались в суровую линию Потом он опять повернулся к Доминику.
— Я женюсь на норманнской девице, — коротко бросил Саймон.
Дункан не поднял головы. Музыка внезапно оборвалась резкой, нестройной какофонией звуков.
— Что ты сказал? — спросил Доминик.
— Мы представим это всем так, будто речь идет о браке по любви, — продолжал Саймон, произнеся два последних слова с насмешливым ударением. — О тяге друг к другу двух сердец, закончившейся тайным побегом влюбленных, которые ослушались и английского короля, и норманна отца. Из-за любви, разумеется.
Звучавшая в голосе Саймона ирония заставила Мег болезненно поморщиться, но спорить она не стала.
— Что думаешь ты? — спросил Эрик Доминика.
— Король Генрих не будет возражать, ибо получит желаемое, — медленно произнес Доминик.
— То есть?
— Дочь Дегэрра будет замужем за человеком благородного происхождения, который верен королю Генриху, — напрямик сказал Саймон.
— А Дегэрр? Не станет ли он возражать? — спросил Эрик.
— Нет, — ответил Доминик. — Саймон мой брат и моя могучая правая рука. Значит, он более выгодная партия для дочери, чем был бы Дункан Максуэллский.
— Леди Ариана, — обратился к ней Эрик. — Что ты скажешь?
— Теперь я понимаю, почему Саймона прозвали Верным, — ответила Ариана. — Должно быть, такая верность — целое сокровище, она драгоценнее рубинов…
Ариана щипнула две струны. Их чистая гармония одно мгновение трепетала в комнате, потом превратилась в печальный шепот и замерла.
— Супружескому ложу я предпочла бы монастырь, — промолвила Ариана, — но ни мой отец, ни Всевышний не сочли подобающим предложить мне это.
— И мы не можем так сделать, — откровенно признался Доминик.
— „Тяга друг к другу двух сердец…" — повторила Ариана слова Саймона.
Мелькнула ее рука, пальцы рванули струны, и тишину наполнили нестройные аккорды.
— Дункан. Саймон. — Ариана пожала плечами. — Мужчины все одинаковы. Горды и жестоки в равной мере. Я исполню свой долг.
— Ты заслуживаешь жены получше этой ледяной норманнской наследницы, — сказал Доминик брату.
— Блэкторн заслуживает участи получше, чем война, брат. Да и ты тоже. — Саймон слегка усмехнулся. — Женитьба наверняка не может быть хуже того, что пришлось пережить тебе в этом аду у султана, чтобы выкупить меня.
Доминик молча сжал плечо брата. Потом сказал.
— Я сделаю все, что смогу, чтобы скрасить твою жизнь. Я надеялся на лучшую партию для тебя.
— Едва ли ты найдешь кого-нибудь богаче и выгоднее Арианы, дочери барона Дегэрра, — возразил Саймон.
— Я хотел сказать, что надеялся найти женщину, которая, помимо богатства, дала бы тебе и любовь.
— Любовь? А что это такое? — Саймон искоса взглянул на брата. — Вот когда я смогу взять любовь в руку, увидеть ее, потрогать и взвесить, тогда и буду беспокоиться о ее отсутствии. А пока… возьму-ка хорошее приданое и буду считать, что мне повезло.
Доминик не мог не улыбнуться в ответ на эти слова. Покачав головой, он повернулся к человеку, чье согласие еще предстояло получить.
— Дункан? — спросил Доминик.
Дункан не поднял головы и продолжал смотреть на камень, лежавший на столе под защитой его согнутых ладоней, скрытый от всех других глаз, кроме его собственных.
— Дункан, — громче повторил Доминик, — ты согласен на брак Саймона и Арианы?
— Делай как хочешь, — равнодушно ответил Дункан. — Все равно Эмбер ушла. Даже Наделенные Знанием не могут найти ее.
— Это так, — сказал Эрик. — Но тебе самому это, быть может, и удалось бы, Дункан.
Дункан медленно поднял голову. В его глазах надежда боролась с отчаянием.
— Ты — ее темный воин, а она — твой золотой свет, — продолжал Эрик. — Рябина отдала тебя Эмбер, а Эмбер — тебе.
Эти слова подействовали на Дункана, словно удар молнии. Он порывисто вскочил на ноги, потянув с собой подвесок. Когда холодный янтарь задел его руку, он застонал так, как будто по нему прошлись стальные когти.
Только теперь Эрик увидел померкший янтарь подвеска. Вся кровь отлила у него от лица. Сокол издал жалобный крик, словно оплакивая кого-то.
Через несколько мгновений в двери большого зала стремительно вошла Кассандра в развевающихся алых одеждах. Одного взгляда на подвесок ей было достаточно, чтобы понять, почему кричал сокол.
Мег, повинуясь какому-то инстинкту, поднялась с места и встала рядом с Глендруидским Волком.
— Что такое? — спросила Мег. — Что случилось?
— Эмбер, — ответила Кассандра. — Она пошла путем друидов, и это почти стоило ей жизни.
Дункан рывком повернул Эрика к себе лицом.
— Скажи мне, как попасть к Эмбер, — коротко потребовал он.
— Кровь Господня! — воскликнул Эрик. — Взгляни на подвесок! Мы опоздали. Она умирает!
— Скажи мне то, что я должен знать, — приказал Дункан. — И побыстрее!
— Ты не Наделенный Знанием, — сказала Кассандра. — Остается только путь друидов, и даже я сама…
— Поднеси подвесок к огню, — перебил ее Эрик. Кассандра хотела было возразить, но наткнулась на неистовый взгляд желтых глаз Эрика, и слова застряли у нее в горле.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114