Священники. Сны. — Дункан состроил гримасу. — Воину от всего этого только головная боль. Мне бы меч да щит — и я сам проложу себе путь, а там будь что будет… Или что было.
Открытая рана на месте потерянной памяти прочертила резкие морщины по обеим сторонам рта у Дункана. Эмбер провела по ним кончиком пальца, но не смогла проникнуть глубже его боли и гнева.
Она огорченно отвернулась и опять стала смотреть прямо перед собой, где ее глазам открывалась дикая красота зеленой долины. По обеим сторонам тропы рябины, подобно падшим ангелам, жались к серым каменным утесам. На концах их ветвей рубиново пылали немногие не замеченные птицами ягоды. Призрачные березы теснились в расселинах и густо росли вдоль гребня. Они протягивали свои голые ветви к осеннему небу, молчаливо вопрошая его об ушедшем лете и грядущей зиме.
Впереди и немного правее невысокое кольцо из лежащих камней говорило о том, что это древнее место. Еще одно кольцо — большего размера и менее правильной формы, из отвесно стоящих камней — виднелось на странно ровном гребне.
Внезапно тишину прорезал высокий, резкий крик орла. Крик повторился один раз, другой, третий.
Дункан запрокинул голову и послал в небо ответный крик, с необычайной точностью повторивший зов птицы.
Крылатый хищник плавно повернул в сторону, словно удостоверившись в праве Дункана и Эмбер быть здесь, в этой сказочной долине. Пока они смотрели, орел поплыл в невидимом воздушном потоке к дальнему концу гряды и скрылся из глаз.
— Кто научил тебя отвечать на вопрос орла? — тихо спросила Эмбер.
— Мать моей матери.
— Значит, она была из Наделенных Знанием.
— Не знаю, — ответил Дункан. — У нас никого не называли Наделенными.
— Порою, в иных местах, бывает лучше не называться никак.
Дальше Дункан и Эмбер ехали в полном молчании, пока серебристый ручей с быстрым течением не вывел их в небольшую долинку и дальше, к неугомонному морю. Волшебный ветерок расчесывал казавшиеся живыми волокна болотных трав.
Для мужчины и женщины, остановившихся на небольшой возвышенности над болотом, шум ветра и шуршание трав складывались в звук голосов множества людей, шепчущих, бормочущих, вздыхающих, поверяющих им свои тайны… в шелест тысячи сдерживаемых дыханий, колеблющих воздух.
— Теперь я знаю, почему это место называется Шепчущим Болотом, — тихо произнес Дункан.
— Оно остается таким лишь до прилета зимних гусей. А тогда в воздухе стоит гомон от их криков и свиста крыльев, и шепот болота бывает слышен только в самые ранние предрассветные часы.
— Я рад, что увидел его сейчас, когда солнце превращает верхушки болотных трав в огоньки свечей. Это как в церкви, в самые последние мгновения перед началом мессы.
— Да, — прошептала Эмбер. — Именно так. Все наполнено ожиданием.
Несколько минут Дункан и Эмбер сидели в молчании, наслаждаясь особым чувством покоя, царившим на болоте. Потом Белоногая опустила шею и натянула уздечку, прося, чтобы ей дали попастись.
— Она не уйдет, если мы спешимся? — спросил Дункан.
— Нет. Белоногая почти так же ленива, как Эгберт.
— Тогда пускай отдохнет немного до того, как мы пустимся в обратный путь.
Дункан спешился и снял Эмбер со спины лошади. Когда он поставил ее на ноги, пальцы ее ласково скользнули по его щеке, по гладкому темному шелку его усов. Он повернул голову и поцеловал ее руку. От нежного тепла его губ ее дыхание участилось.
Заглянув снизу вверх в глаза Дункана, Эмбер поняла, что должна отстраниться. Ей не надо было прикасаться к нему, чтобы ощутить его желание, которое было такой же частью мироздания, как и зов вольного орла.
— Очень скоро нам надо трогаться в обратный путь, — сказала она.
— Да. Но прежде…
— Что прежде?
— Прежде я научу тебя не бояться моего желания.
Глава 8
— Это… будет неразумно, — сказала Эмбер прерывающимся голосом.
— Напротив, бесценная Эмбер, это будет самое разумное из всего, что я когда-либо делал.
— Но мы не должны… мы не можем…
Дункан медленно провел пальцами по губам Эмбер, и ее слова, как и мысли, рассыпались в разные стороны. Она так ясно ощутила его желание, что ее бросило в дрожь.
Но еще яснее она ощутила его сдержанность.
— Дункан? — в смятении чувств спросила Эмбер.
— Я не стану овладевать тобой, — просто сказал Дункан. — Не знаю, что я сделал тебе в прошлом и почему ты боишься моего желания сейчас, но знаю, что ты боишься его.
— Это не то… что ты… Боже мой… ты не должен!..
— Успокойся, бесценная Эмбер. — Дункан сомкнул ей губы нежным прикосновением большого пальца. — Я не стану брать тебя силой. Ты веришь мне?
Эмбер чувствовала, что Дункан говорит правду и что эта правда еще сильнее пылающей в нем страсти.
— Да, — прошептала она. — Я верю тебе. Долгий протяжный вздох, почти стон, исторгся у него из груди.
— Благодарю тебя, — сказал он. — В прошлом никто бы не усомнился в моем слове. Но здесь… здесь я должен снова доказывать свои достоинство и честь.
— Но не мне. Я очень ясно почувствовала твою честность и гордость сразу же, как только прикоснулась к тебе в первый раз.
Дункан нежно и легко коснулся своими губами губ Эмбер, и прикосновение это было таким мимолетным, что его едва ли можно было назвать поцелуем.
— Пойдем, — сказал он мягко, протягивая ей руку. — Давай пройдемся немного.
Эмбер сплела свои пальцы с пальцами Дункана и вся затрепетала, ощутив на себе жар от неистово пылавшей в нем страсти, которой он не давал вырваться наружу.
— Куда мы идем? — спросила она.
— Поискать укромного местечка.
— Но ветер не холодный.
— Это пока на нас плащи, — возразил он. Смысл того, что Дункан оставил недосказанным, вызвал у Эмбер смешанное чувство тревоги и предвкушения.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114