Я был уверен, что до рассвета ничего ужасного с Джеффри не случится.Саймон молча покачал головой, втайне удивляясь, как Свен мог выдержать холодные ночи без сна, неотступно следя за Джеффри.— Так вот, — продолжал Свен. — Вчера утром свинопас нашел Джеффри в зловонной грязи. Он сказал об этом Гарри Колченогому, тот — мне. Ну а я — Доминику.— И что ты предпринял? — спросил Саймон у брата.— Ничего. Джеффри смотрелся в навозе, прямо как у себя дома, — ответил Доминик, жестко усмехнувшись. — Вот я и оставил его там, где ему, по-видимому, и место.Саймон чуть не задохнулся от хохота. Но его веселость тут же как рукой сняло.— А как же Дегерр? — тревожно спросил он. — По словам Арианы, Джеффри ему прямо как сын.— А ты мой брат. Если Дегерр возмутится приемом, оказанным его любимцу, пусть сначала научит Джеффри вести себя как подобает. Тогда, может быть, мы и переведем его из свинарника в покои замка.Саймон поморщился.— Тебе не следовало в это вмешиваться. Барон Дегерр этого не простит.— Тогда позволь Эмбер использовать свой чудесный дар. Обещаю, мы не будем этого делать на виду у всего замка.Саймон, прикрыв глаза, молчал. В душе его боролись противоречивые чувства: сердцем он был готов поверить, что Ари-ана потеряла невинность не по своей воле.И все же…На мгновение он снова мысленно очутился на крепостной стене в ту ненастную ночь, снова ощутил порывы ледяного ветра и горячие губы Арианы, прильнувшие к его телу.«Не может быть, чтобы она была неискушенной девушкой.Но что мне до того? Главное, что она желает меня так, как ни одна женщина никогда меня не желала.И в этом не может быть никаких сомнений».Желание захлестнуло его с неистовой силой, когда Саймон вспомнил, как страстно отвечала Ариана на его ласки. Ему казалось, что он мог бы вечно гореть в ее огне.«Благодарение Богу, она совсем не похожа на Мари — та получала удовольствие, только подчиняя себе мужчин.У нас с Ариапой все по-другому — я управляю ее чувствами, а не она моими».— Каково же твое решение, Саймон? — спросил Доминик.— Пусть все останется так, как есть, — резко ответил тот. — Я доволен своей женой, и меня не интересует ее прошлое — не важно, признает ли Эмбер ее правоту или виновность.Черные брови Доминика взлетели вверх, серебристо-серые глаза жестко сощурились.Но Саймон только холодно взглянул на него в ответ.— Ну что ж, раз прошлое тебя не интересует, что ты думаешь о настоящем? — требовательно спросил Доминик.— Ты прирожденный тактик, Волк Глеидруидов, — возразил ему Саймон. — Вот и скажи, что сделать, чтобы поскорее отвести беду от Блэкторна: принять невесту, чья неискушенность привела к потере невинности, или отомстить за девушку, которую изнасиловал бесчестный подонок?При этих словах Саймона братьям сразу вспомнились слова Эмбер: «В груди Арианы застыл безмолвный крик отчаяния. Предательство так глубоко ранило ее душу, что она почти умерла, закованная в лед отчуждения».И Доминик, и Саймон слишком хорошо понимали, что предательство требует отмщения.Если Джеффри в самом деле обесчестил Ариану силой.Но для защиты замка было бы лучше — значительно лучше, как это ни ужасно, — если бы все обернулось старой как мир историей: девушку соблазнил, а потом бросил ветреный любовник.Тогда ни о какой мести не могло быть и речи — с этим можно было бы только смириться.И Саймон смирился.Доминик выдохнул какое-то проклятие.— Я вижу, ты начал понимать, — холодно произнес Саймон. — Слишком часто хочется и вовсе не знать правды.Приглушенные сарацинские проклятия прозвучали в ответ на его слова: Доминик был в ярости от того, что даже со своим даром тактика бессилен найти выход из этой ловушки.— Да, — с горечью сказал Саймон. — Да, да и еще раз да! Послушайся голоса разума, Волк Глендруидов, и примирись с судьбой. Пусть все останется так, как есть.Доминик помрачнел и медленно направился к воротам. Саймон и Свен последовали за ним.Во дворе, там, куда не попадали солнечные лучи, лежал лед. но на открытых местах он слегка подтаял и теперь поблескивал при неярком свете дня. Ветер, ворвавшийся через открытые ворота, принес с собой запах стужи и снега. Тяжелые кони прогрохотали подковами но деревянному мосту и вступили во двор.Эрик спешился первым. Он посмотрел сначала па Доминика, потом на Саймона и окинул быстрым взглядом двор.— Кажется, у вас все в порядке, — удовлетворенно отметил он.— До того как дозорный заметил вашу кавалькаду, у нас тут и впрямь было все спокойно, — сухо ответил Доминик.Эрик снял шлем, откинул капюшон кольчуги и тряхнул золотыми волосами. Потом, запрокинув голову к небу, свистнул. Звук был высоким и чистым — так, наверное, лесной эльф трубит в свой охотничий рог. В ответ вдали раздался крик сокола.— Слава Богу, в округе все спокойно, — промолвил Эрик. — Поднялся сильный ветер, и мне не хотелось бы больше посылать Винтера на разведку.— Да и для дальних прогулок погода тоже не подходящая, — заметил Свен. — Вам следовало бы дождаться окончания бури.— Кассандра нас торопила — боялась, что мы не подоспеем вовремя. У нас слишком мало времени, — сказал Дункан, спешившись вслед за Эриком.— Для чего? — в один голос спросили Доминик и Саймон. Эрик и Дункан молча обменялись взглядом с Эмбер.— Нам нужно успеть выяснить правду, пока не поздно, — ответила Посвященная колдунья.— О какой правде ты говоришь? — с вызовом спросил Саймон.Неприкрытая ярость в его голосе испугала Эмбер: она напомнила ей, что Саймон когда-то называл ее «чертовой ведьмой». Эмбер для храбрости глубоко вздохнула и решительно посмотрела в его черные непроницаемые глаза.— Кассандра сказала, что ты знаешь, о чем идет речь.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116