И почему он не испугался незнакомого мужчины.
– Чертов красавчик, – пробормотал капитан Джон.
Как и Корд, он наблюдал за ушами Дева, зеркалом характера любой лошади. И безошибочно понял, что жеребец ни капельки не возбужден. – Дев не боится вас. – Он пристально посмотрел на Корда. – И вы не боитесь его.
– Я вырос рядом с лошадьми, – спокойно пояснил Корд и медленно поднял руку.
Дев вновь обнюхал его пальцы.
– Я почесал бы тебе уши, – пробормотал он. – Но ты еще не готов к этому удовольствию.
Вздохнув, жеребец обдал теплом шею Корда.
– Ты – красавец, – сказал Корд, чей бархатный и глубокий голос журчал завораживающе, словно залитая лунным светом река в темноте ночи. – Ты большой, как гора, но так хорошо сложен, что кажешься ростом в пятнадцать, а не в семнадцать хэндов. И здоровый. Вон как играют мышцы. Грациозный, как женщина, и сильный, как Бог. Мой прадедушка пошел бы на убийство, чтобы заполучить такого племенного жеребца. Красная шкура и черные носочки, смоляные грива и хвост. Все цвета дьявола. Но ты не дьявол. Ты – ангел, переодевшийся для прогулки в аду.
Дев стоял и слушал, околдованный голосом мужчины, запах которого ему почему-то был знаком.
– Рейн, – проговорил Корд тем же тоном, – подойди и встань передо мной.
До нее не сразу дошло, что он обращается к ней. Она медленно двинулась, словно повинуясь невидимой привязи.
Корд не отворачивался от Дева, не смотрел на Рейн, пока она не подошла и не встала перед ним, как он просил. Он продолжал нести всякую околесицу, которая убаюкивала сознание, снимала напряженность и дарила удовлетворение.
– Повернись лицом к Деву, – попросил Корд.
Рейн неторопливо подчинилась.
– Не удивляйся, – пробормотал он, – я хочу положить свою руку на твою. А сейчас приласкай Дева, – попросил он. – Медленно, любовно.., вот так.., превосходно…
Она повиновалась, загипнотизированная не меньше Дева голосом новоявленного шамана.
Дев не вздрагивал, когда ее рука, накрытая рукой мужчины, задевала чувствительные местечки у него за ушами.
Корд продолжал говорить, звуки его голоса напоминали колыбельную.
– Осторожно убери руку, – попросил он.
Дев, казалось, не заметил того момента, когда знакомая рука наездника исчезла, и спокойно принимал ласки незнакомого мужчины, который чесал ему самые излюбленные местечки с безошибочным навыком.
– Отходи, – пробормотал Корд. – Очень, очень медленно. Хорошо.
Она повиновалась, очарованная происходящим в деннике.
Деву понадобилось несколько секунд, чтобы понять: его любимица ушла, и на ее месте – мужчина, который странным образом знаком ему и в то же время незнаком. Но паниковать или злиться было поздно. Он принял Корда.
Уши Дева дрогнули, потом успокоились, как приспущенный флаг. Вздыхая, жеребец подталкивал умелые пальцы Корда, словно прося о большем.
Корд гладил Дева и щедро расточал ему похвалы, желая вознаградить животное за долготерпение. Когда он убрал руку и перестал говорить. Дев, казалось, сильно удивился. Он фыркнул, да так громко, что Корд смутился и посмотрел на Рейн.
– Ну и зверюга, – сказал капитан Джон, переводя взгляд с Дева на Корда. – Не важно, что у вас за работа, Эллиот. Но если вы не занимаетесь обучением лошадей, то вы зарываете свой талант.
– Когда-то я занимался этим, – сказал Корд и, едва заметно улыбнувшись, взглянул на Рейн.
В эту минуту она поняла, почему Дев так заинтересовался его запахом. От Корда пахло ею, точно так же как от нее – Кордом.
– – Когда-то! – фыркнул капитан Джон. – У вас дар, Эллиот, и вы это знаете. Редкий дар. Подумайте о моих словах. – Потом машинально добавил:
– Если остальные ваши мужчины такие же, как вы, я заберу свои жалобы обратно.
– Ваши мужчины? – спросила Рейн, впервые посмотрев на Корда.
Он был в джинсах, рабочей рубашке и линялой хлопчатобумажной куртке – ни дать ни взять один из конюших.
– Прости, – сказал капитан Джон своей подопечной. – Я не представил вас друг другу. Мисс Рейн Смит, мистер Корд Эллиот. Служба безопасности Олимпийских игр.
Корд протянул руку. Годы тренировок не прошли даром.
– Привет, Рейн. – Его голос снова стал бархатным, как южная ночь, и таким же обманчивым.
– Оставь свое шаманство, – сказала она сухо. – Я не столь добродушна, как моя лошадь.
– Я знаю, – невозмутимо произнес Корд. Он повернулся к капитану Джону, который пытался понять, что связывает эту парочку. – Я встретился с Рейн несколько дней назад, но нас никто не познакомил должным образом. Фактически из-за нее: я изменил инструкции и взял приятеля для осмотра дистанции.
– Значит, вы тот парень, кто разул ее? – Капитан Джон искоса взглянул на Рейн.
– Она вам так сказала? – изумился Корд.
– Он сбил меня с ног, когда я обувалась, – парировала она, глядя на него. – Так точнее, не правда ли?
Корд улыбнулся:
– – Предпочитаешь правду поэтической вольности?
– Это жизнь, – грустно сказала она. – В ней больше суровой прозы, чем поэзии. – Она повернулась, желая поговорить с капитаном Джоном, и только сейчас обнаружила, что он отошел.
– Парня, который сделал твою фотографию, убить мало, – спокойно констатировал Корд.
– Что? – спросила она и взглянула на него, – Я о твоем фото, – он коснулся ламинированного удостоверения личности, прицепленного к воротнику Рейн. – Это все, на что он способен?
Она пожала плечами. Фотография была сделана сразу после ее приезда в Калифорнию. Измотанная после самолета, Рейн провела без сна сорок восемь часов, можно сказать, на карачках перед унитазом – она чем-то отравилась, и ей искренне хотелось умереть. Когда выяснилось, что нужна фотография «на документ», ее обычно чистая кожа была грубой и воспалившейся, глаза как у енота, а волосы повисли сосульками.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73