Ты достаточно силен, чтобы не убивать. И так нежен со мной. Бояться тебя? – Риба нерешительно улыбнулась. – Чанс, мне никогда и ни с кем не было так хорошо, как с тобой в твоих объятиях.– А мне еще никогда не было так хорошо, как с тобой, – прошептал он, подхватывая ее на руки, поднимая, снова и снова бормоча ее имя, покрывая поцелуями лоб, щеки, горло, глаза. – Ты для меня – чудо и волшебство, котенок. И снова заставляешь чувствовать себя живым.Она зарылась лицом в мускулистую шею, желая утешить его и себя, исцелить рваные шрамы, оставленные на нем жизнью, прижималась к нему изо всех сил, наслаждаясь ощущением тесного кольца мужских рук. Прошло немало времени, прежде чем кто-то из них шевельнулся или заговорил. Услышав глубокий вздох Рибы, Чанс осторожно поставил ее на землю, разжимая руки с неохотой, говорившей больше любых слов.– Ты скоро с ног начнешь валиться, – объяснил он.Риба начала было протестовать, но тут же поняла, что Чанс прав. Вместе с облегчением пришла усталость, не похожая ни на что, испытанное прежде, словно силы утекали из нее, как песок из песочных часов.– Опасность заставила тебя взлететь на этот холм, но потом за все приходится платить, – улыбнулся Чанс.– Хорошо хоть потом, – ответила она, подавив зевок.– Что ж, всему свой срок. Главное, конечно, выжить. Кстати, какие предпочитаешь отбивные? Хорошо прожаренные?Риба непонимающе моргнула, но не удержалась от улыбки:– С кровью. Полусырые. Я не так цивилизованна, как выгляжу. Просто опыта не хватает.Чанс искоса взглянул на нее; в полумраке сверкнула белозубая улыбка:– Ничья. Ты молодец.Риба уселась, скрестив ноги, наблюдая, как Чанс заканчивает приготовления к ужину. Он работал как всегда, не напрягаясь, не спеша, не делая лишних движений. Она была зачарована его мужской силой и ловкостью. Как легко Чанс поднимает тяжелую канистру с водой – словно маленькую кастрюльку с картофелем!– Я не нашла салатной заправки, – пожаловалась она.– Скажу тебе, где она, если нальешь мне вина.Чудесный аромат каберне ударил в ноздри Рибы. Ей вдруг страшно захотелось попробовать каково вино и на вкус.– Не стесняйся, налей себе, – предложил Чанс, не отрываясь от своего занятия.– У тебя что, действительно глаза на затылке? – раздраженно выпалила она, застигнутая врасплох.– Подойди и увидишь.Риба направилась к костру, села на корточки рядом с Чансом и вручила ему кружку. Пока он медленно пил вино, она сняла с него шляпу, швырнула рядом с тарелками и пробежала теплыми пальцами по густым темным волосам.– Никаких лишних глаз? – осведомился он, тихо смеясь.– Ни одного. Я ошиблась. Какая жалость!Чанс, улыбнувшись, снова пригубил вино.– Тебе нравится каберне?– Из-за тебя я и попробовать не успела, – пожаловалась Риба.Чанс быстро сделал еще глоток, отставил кружку и, потянувшись к Рибе, обнял ее и потерся губами о губы.– Пробуй, – хрипло велел он.Озноб прошел по спине Рибы, при виде этого чувственного рта, в углу которого еще таилась красная капелька. Она нерешительно обвела его кончиком языка. Губы приоткрылись, словно прося о новых ласках. И, ощущая вкус вина, она проникла глубже, сквозь преграду зубов, завороженная бархатистым теплом этого рта, сжав ладонями его щеки, пропуская сквозь пальцы густые пряди. Страсть вспыхнула в ней ярким пламенем.Риба почувствовала мгновенную перемену в Чансе: голод, пожиравший его, бесконечную нежность пальцев, гладивших ее шею. Это мучительное желание, крывшееся под внешней сдержанностью, опьяняло больше капель вина, украденных с его губ.Жир брызгал в огонь и трещал, предупреждая о том, что отбивные вот-вот сгорят. Риба медленно отстранилась.Руки Чанса на мгновение застыли, но он тут же отступил.– Ну как, оставим бутылку, – тихо спросил он, – или велим официанту унести?– Оставим, – шепнула она. – Это прекрасное каберне, крепкое, но не резкое, с очень тонким букетом, неожиданным в винах такого сорта.Он снова выдохнул ее имя, тихо, нежно поцеловал, словно коснулся губ лучом лунного света, серебрившего гребень.Бараний жир по-прежнему трещал в костре, кругом сыпались искры. Чанс, с негромким проклятием оторвался от Рибы и ловко перевернул отбивные.– Посмотри в холодильнике пластиковую бутылку, – велел он.Риба отыскала маленькую пластиковую желтую бутылку.– Эта?– Другой там нет. Салатная заправка.– А написано «горчица».– Это как венесуэльский алмаз, – пояснил Чанс, сдвигая отбивные к краю решетки. – Нельзя сказать, что внутри, пока не снимешь крышку.Риба отвинтила колпачок, понюхала и объявила:– Салатная заправка.И, слизнув капельку, одобрительно кивнула:– М-м-м, лимон и укроп. Кстати, что ты имел в виду насчет венесуэльских алмазов?– Их нельзя найти, как африканские или австралийские. Иногда венесуэльские алмазы покрыты зеленоватой коркой, и такие по большей части оказываются самого низкого сорта. Но некоторые… – Его рука замерла, а взгляд был устремлен куда-то вдаль. – Некоторые из них, большие и чистые, сияют, как целая жизнь грез, воплощенных в одном кристалле.Он выложил отбивные на металлические тарелки, гревшиеся у огня.– Неудивительно, что человек может пойти на все, чтобы отыскать и сохранить такой алмаз, даже на убийство. Особенно в Южной Америке. В золотых шурфах – просто вырытых в земле ямах, и bombas – алмазных месторождениях – старатели кишат словно черви, роют чуть ли не на головах друг друга, и человеческая жизнь дешевле пригоршни воды, а дождь там идет каждый день… Глава 6 Чанс вручил Рибе тарелку с отбивными и вареным картофелем.– Не возражаешь, если будем есть из одной салатницы? – спросил он.Риба покачала головой, больше заинтересованная разговором, чем ужином.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73