Ключ выпал из пальцев, и Риба медленно обернулась, пытаясь найти Чанса, но видела лишь красоту турмалинов, окружающую ее, увеличенную во много раз непролившимися, стоявшими в глазах слезами. Но нигде не нашла своего мужчину, воплощение мужской силы и грации, человека, которого полюбила.– Чанс, – прошептала Риба, слепо протягивая руки, – пожалуйста, будь здесь.Она почувствовала его присутствие за мгновение до того, как услышала тихий стук двери спальни. Мужские руки коснулись ее плеч, руки жесткие и нежные, теплые, как солнечный свет. Пробормотав что-то неразборчивое, она повернулась, стремясь обрести его тепло, и только сейчас осознала, что эти большие руки уверенно, крепко держат ее. Риба судорожно прижалась к нему, не в состоянии говорить, боясь, что проснется и все исчезнет. Его губы скользили по душистой коже, осыпая ее тело поцелуями.– Всю мою жизнь я был одержим поисками сокровищ, – сказал наконец Чанс глубоким, чуть дрожавшим от обуревавших его эмоций голосом. – И это было так, словно если я буду искать по-настоящему, трудиться день и ночь, наверняка отыщу что-нибудь ошеломляюще великолепное, необыкновенно редкое, такое же могущественное, прекрасное и вечное, как сама земля. Но что бы я ни находил, это не оправдывало моих ожиданий. Неважно, каким бы оно ни было красивым, ценным или редкостным…Он снова нашел ее губы. Язык обводил очертания ее улыбки, пробуя на вкус слезы, деля с ней дыхание, наполняя сладостную мягкость ее рта, пока Риба льнула к нему в поцелуе, больше любых слов говорившем о мучительной жажде.–…и потом я поцеловал тебя в Долине Смерти, и мой мир перевернулся, – продолжал Чанс, осторожно проводя кончиком пальца по линии ее шеи и руки.– Я мог отнять Чайна Куин у Сильвии, но не у женщины, доверившейся мне настолько, чтобы рыдать в моих объятиях, а потом целовать меня так, словно для нее не было и не будет другого мужчины.Он осторожно снял одинокую слезинку, ползущую по щеке Рибы.– Я никогда не верил, что ты можешь быть второй Сильвией. Но пытался. Потому что хотел Чайна Куин больше всего на свете. Я знал, твердо знал, чего искать в шахте. Но потом вошел в твой кабинет и увидел, как этот пьяный ублюдок тянет к тебе лапы. – Руки Чанса невольно сжались. – Хорошо, что Тодд не успел коснуться тебя, chaton. Иначе я просто прикончил бы его.Риба затрепетала; водоворот чувств, захвативших ее, не давал вымолвить слова, вздохнуть, пошевелиться. Она была не в силах отвести взгляда от светящихся нежностью глаз Чанса, прислушивалась к низкому голосу, не в силах поверить, что он наконец рядом.– Я пытался рассказать тебе о шахте при второй встрече, – продолжал Чанс, едва прикасаясь к бриллиактовой застежке на левом плече, – но Тим не вовремя вмешался. Потом ты взяла меня с собой на пляж, а когда мы добрались до автостоянки, сказала, что ни один мужчина в мире не хотел тебя ради тебя же самой. Ты была так горда и прекрасна… и я понял, что если попытаюсь завести разговор насчет Чайна Куин, ты просто возненавидишь меня. Поэтому я и сказал себе, что если мы проведем достаточно времени вместе, я смогу заставить тебя понять: независимо от того, почему я появился в Долине Смерти, в Лос-Анджелес меня привели совершенно иные причины.Его ладони сжали ее щеки. Чанс с почти неслышным стоном нагнулся, чтобы снова завладеть ее губами.Эта стальная сдержанность, почти нестерпимый жар тела, нескрываемое желание, потрясли Рибу точно так же, как то мгновение, когда она, шагнув в спальню, обнаружила всю эту фантастическую красоту, окружавшую ее.И когда он подхватил ее на руки и понес к покрытой шелком постели, Риба все же попыталась сказать ему о своей любви, но смогла лишь отвечать на ласки, нежные, скорее молившие, чем требовавшие ответной страсти. Чанс осторожно поставил ее на ноги, поцеловал в глаза и губы, не переставая говорить; голос и слова словно обволакивали ее такой же чарующей чувственностью, как и ласки могучих рук, обнимавших ее.– И с каждой проведенной наедине с тобой минутой я хотел тебя все больше, – пробормотал Чанс; теплая ладонь опустилась на ее плечо, откидывая шелк, хранивший ее тепло и благоухание.Дрожь желания прошла по телу Чанса, безмолвно говоря Рибе, как по-прежнему сильно он хочет ее, а может быть, еще сильнее, чем раньше. Ее пальцы побежали по пуговицам накрахмаленной сорочки, – Рибе не терпелось ощутить жар его обнаженной кожи на своей. Она зарылась губами в поросль жестких волос, пока ее платье медленно скользило на пол, разлившись у ног блестящей лужицей. Риба осталась лишь в атласном поясе с подвязками и золотистых кружевных трусиках.Губы Чанса прижались к чувствительному местечку на шее, чуть пониже бриллиантовой сережки.– Золотой песок и алмазы, – хрипло прошептал он, и прежде чем Риба успела ответить, впился губами в ее губы, покоряя, побеждая, владея… его язык проникал все глубже, медленно, неспешно, а руки ласкали красоту, еще недавно скрытую под тонким шелком вечернего наряда.Почувствовав, какие перемены совершаются в ней под его прикосновениями, Чанс, простонав что-то, неожиданно оторвал ее от пола, поднося ее груди к своему жадному рту. Риба тихо вскрикнула, когда Чанс со свирепой сдержанностью впился губами в розовый сосок, зубами и языком превращая нежную плоть в тугой бутон, Огненная буря страсти захватила Рибу, заставив таять как воск в его объятиях. Теперь ей было все равно, любит ее Чанс или нет. Он хотел ее, и это главное.Чанс опустил ее на постель и одним грациозно-сильным движением, заставившем Рибу умирать от желания коснуться его, держать в объятиях, любить до беспамятства, избавился от сорочки, а потом раздел Рибу, оставив на ней лишь серьги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73