Но это была намеренная жестокость, жестокость, вынуждающая ее осознать, что она жива, а Грант мертв.Тогда она и не подозревала, как дорого это обошлось Карлсону. Целый год она не могла простить его, отказывалась говорить с ним, не вскрывала писем, которые он слал ей. Тогда она не знала, что Карлсон любит ее, как мужчина может любить женщину.Со временем она поняла это, но было поздно. В ее памяти Карлсон оказался неразрывно связан с жизнью и смертью Гранта. Она не могла стать любовницей Карлсона, так же как не могла стать любовницей Дерри.— Карлсон любил тебя, — сказал Хок.— Да. Еще до того, как меня полюбил Грант. Но я никогда его не любила, во всяком случае не в таком смысле.— Потому что он индеец?Энджел печально улыбнулась:— Потому что он не Грант.— А после того, как Грант умер? — настаивал Хок.Энджел усталым жестом откинула с глаз прядь волос.— Все равно. Ведь Карлсон не мог стать Грантом, — спокойно ответила она. — Этого я не могла ему простить. И Дерри тоже. Я не могла простить этого ни одному мужчине.Энджел поняла, что новый вопрос готов сорваться с губ Хока. Внезапно она почувствовала, что все ее объяснения ранят ее саму больше, чем Хока. Воспоминания наказывали ее. Воспоминания, которые она столько лет не подпускала к себе.— Хватит, Хок, пожалуйста, — тихим дрожащим голосом попросила Энджел. — Или тебе нравится мучить меня, напоминая о самых тяжелых минутах моего прошлого?Хок прикрыл глаза, чтобы не видеть горечь и замешательство на лице Энджел.— Нет, — очень тихо ответил он.— Тогда зачем ты это делаешь?— Потому что я должен знать о тебе все. — Он открыл спокойные, ясные, глубокие, как ночь, глаза. — Должен.— Зачем? — спросила Энджел. Отчаяние почти лишило ее сил держать себя в руках.— Я никогда не видел женщину, которая бы любила кого-нибудь, кроме себя.Эти спокойные слова остановили нарождающийся в ней протест. Если ее боль сможет хоть чему-нибудь научить его, она не станет сопротивляться его вопросам и ответит на любой из них. Она так многому научилась у Дерри и у Карлсона. Она не может отказать никому в таком же шансе.В наступившей тишине постукивание бегунков миссис Карей, идущей из холла на кухню, показалось ей слишком громким.— Это Мэри, — сказала миссис Карей. — Она говорит, что в этом году на старой ферме будет потрясающий урожай ежевики.— Ням-ням, — сказала Энджел и облизнула губы.Старая женщина улыбнулась.— Собирать ее я не смогу, — сказала она, — но я пока в состоянии варить варенье.— Мы будем рады собрать столько ягод, сколько вам понадобится, — сказал Хок, прежде чем Энджел успела раскрыть рот.— Ястреб в ежевичнике, — сипло засмеялась миссис Карей, словно зашелестели опавшие листья. — Ради этого стоит пожить.Уголок рта Хока пополз кверху. Хок посмотрел на Энджел, затем на кухонный стол, где лежала мозаичная панель, и снова на Энджел. Она кивнула. Он встал и мягкими шагами подошел к столу.— Ради этого, — сказал Хок, поднимая завернутую в одеяло панель, — стоит жить до ста лет.Он подошел к окну, расположенному напротив обеденного стола. Заслонив собой панель от глаз миссис Карей, Хок снял с нее одеяло. Затем отступил на шаг и подставил картину свету.Цветные стекла засверкали, наполняя кухню красками.Миссис Карей, облокотившись на ходунки, рассматривала мозаику, превратившую ее кухню в калейдоскоп красок.— Это самая чудесная вещь, какую я когда-либо видела, — медленно произнесла она. — Взгляните на эти цвета. Клянусь, этот джем можно есть.Энджел широко улыбнулась, радуясь, что доставила старушке удовольствие.— Я рада, что вам понравилось, — сказала Энджел. — Она ваша.Старая женщина повернула к ней голову:— Это слишком, Энджи. Я не могу это принять. Ты, должно быть, потратила уйму времени…— Я всю жизнь ем ваши джемы, миссис Карей, — вежливо перебила ее Энджел. — Вы провели годы на кухне, готовя их для людей. Пожалуйста. Я хочу, чтобы вы взяли этот витраж. Я сделала его специально для вас.В глазах миссис Карей заблестели слезы. Она достала из кармана домашнего платья надушенный лавандой носовой платок, промокнула им глаза и протянула руки к Энджел.Энджел поднялась и мягко обняла миссис Карей. А когда отступила назад, то увидела, что Хок смотрит на нее так пронзительно, словно хочет запомнить каждый жест, каждый нюанс отношений между женщинами.— Куда вы хотите это повесить? — спросил Хок, переводя взгляд на миссис Карей.— Прямо здесь, чтобы смотреть на нее каждое утро. Когда вы доживете до моих лет, вам тоже захочется, вылезая из кровати, видеть перед собой что-нибудь красивое.— Это приятно в любом возрасте, — сказал Хок, бросая быстрый взгляд на Энджел.Пока Хок вешал панель, стараясь, чтобы свет падал наиболее выгодно, Энджел и миссис Карей составляли список того, что понадобится в нынешнем сезоне для заготовки варенья. Когда они закончили, Хок как раз вбил последний гвоздь. Он взял из рук Энджел список и бегло проглядел его.— Вы хотите, чтобы мы сделали покупки прямо сейчас? — спросил он.— О нет. Можно и через неделю.— Отлично. Энджел собирается взять меня на несколько дней на рыбалку. Нашу последнюю поездку… пришлось отложить.Энджел хотела возразить, но поняла, что не стоит. Когда она соглашалась стать провожатым, то знала, что в ее обязанности войдет и выезд на рыбалку.Два дня назад эта мысль не испугала бы ее.Но сейчас ей стало страшно, потому что, глядя в его грубое, хищное лицо, она видела тень мальчика, который носил в кармане зеленую ленту, пока от нее не осталось лишь несколько ниток.— Пока ты отвезешь Дерри к доктору, я приготовлю катер, — сказал Хок.Не глядя на него, Энджел кивнула.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62