Хватит того, что он об этом думал, это само по себе плохо. А хуже то, что он все это чувствовал.
Несрезанная роза склонилась на спину Фейт, прямо на ее мягкую куртку.
– Осторожно, не то порвешь куртку. – Уокер надеялся, что она не заметила, каким низким стал его голос от сильного желания. – Он взял куртку за полу и принялся вынимать вцепившийся в нее шип. – Я часто подплывал к этому болоту на ялике и наблюдал, как здешний люд выпивал и танцевал. Лори Монтегю знала, как устраивать вечеринки.
Фейт не могла ничего сказать. Хотя близость Уокера не была намеренной, у нее перехватило горло от того, что она чувствовала его пальцы на своем бедре. Жар в теле становился нестерпимым.
– Женщины походили на кружащих в саду бабочек, – хриплым голосом продолжал он.
И ни одна из них не была так хороша, как Фейт Донован, облитая лунным светом в этом запущенном саду, думал Уокер.
– Должно быть… – она вздохнула, – должно быть, тебе было тяжело сидеть голодным и смотреть на все это.
– Нет, сказал Уокер, слегка поглаживая ее бедро, затем нехотя убрал руку и медленно повернул Фейт к себе. – Ты позволишь мне поцеловать тебя?
– Я поклялась держаться подальше от мужчин. – Но когда Фейт произносила эти слова, ее руки вдруг скользнули по его телу, и она подставила лицо для поцелуя.
– Как говорила моя учительница в четвертом классе, все мужчины разные, – сказал Уокер. – Я только один из них.
Последние слова он выдохнул ей в губы. Она задрожала и прильнула к нему.
– Да.
– Да что? – Его губы прошлись по ее лицу, словно лунный свет.
– Просто «да». – Она повернула голову и потянулась к его мучительно теплому рту.
Когда он наклонился, она была готова к быстрому, резкому поцелую и объятиям. Но то, что последовало, превзошло всё ее ожидания. Поцелуй был медленный, нежный, Уокер словно растягивал наслаждение.
Фейт потерялась в его бороде и жарком дыхании, она чувствовала прикосновение его зубов, которые нежно покусывали ее губы. Когда он наконец разрешил ей попробовать на вкус его губы, Фейт тихо застонала и выгнулась всем телом. Уокеру казалось, что он вкушал что-то вроде теплой южной ночи, полной тайн.
Уокер чувствовал, что должен остановиться.
Она горела у него в руках, она горела у него во рту, она прижималась к его пылавшему от страсти телу. Ее стоны действовали на него как удары тока. Не было ничего слаще, чем ее рот. Не было ничего горячее, чем ее бедра, вжимавшиеся в его тело.
Он заставил себя поднять голову и глотнуть воздуха.
– Мы не должны этого делать.
Она едва не задохнулась.
– Почему?
Голос, который вырвался из пересохшего горла, поразил его.
– Я не готов к этому.
– Ты совершенно готов, сказала Фейт не думая, потом она с гневом вспомнила Тони, когда она однажды намекнула, что он нерешительный, и получила сполна. – Извини.
– За что? – Его голос дрогнул. Физически он, несомненно, был готов. Он очень хотел ее.
– Нет, я не имела в виду ничего такого, – быстро сказала она. – Только то, что ты производишь впечатление решительного человека. А я не очень смелая…
Уокер так удивился, что не мог говорить. Она разожгла его одним поцелуем до самых пяток – и она же называет себя…
– Несмелая? – переспросил он, думая, что не так расслышал ее слова.
Она прикусила губу и кивнула.
– Я знаю, что темпераменты мужчин и женщин отличаются, и я… – она быстро выдохнула, – я испытываю наслаждение не часто. – В этот раз ей было хорошо, пока Уокер не начал говорить. Ее никогда не целовали так страстно.
– Отличаются? Да? – проговорил Уокер. Он изучал ее красивые серьезные глаза. – Ты говоришь о Тони?
– Отчасти.
– Я верю тебе на слово.
Он наклонился и прижался лбом к ее лбу. Потом мягко выдохнул ей прямо в губы.
– Все это чепуха. Сладкая моя, нет ничего истинного, и нет ничего ложного. Есть разные обстоятельства. Поверь мне, сегодня вечером все не так, как прежде.
– Ты уверен?
– Уверен. – Голос Уокера был напряжен.
Фейт почувствовала жаркую дрожь. Смесь любопытства и желания читались на лице Фейт так ясно, что Уокер смог представить, как разденет и оближет ее всю, пока она не растает у него во рту.
– Ты лучше надейся на то, что наши комнаты не окажутся смежными, – прохрипел он.
– Почему?
– Потому что я не упущу возможности совратить младшую сестренку своего босса, – заявил он. Глаза Фейт сузились.
– Да? А что, если она совратит тебя и, как змея, проберется к тебе в постель? – Ее голос почти надломился, когда она представила себе то, о чем подумала. С ним у нее все будет по-другому. Она это точно знала. Уокер стоял к Фейт так близко, что ее груди касались его тела при каждом вдохе. А дышала она часто.
– С чего же ты начнешь? – спросил он.
– Оближу тебя… всего, – прошептала она. Он открыл рот от изумления, а его руки стиснули Фейт так крепко, что она не могла дышать.
– Боже, что я делаю?
Но эти слова не остановили его, он наклонился и припал губами к ее рту.
Вдруг Фейт увидела нечто необычное.
– Что… – Крик едва не вырывался из ее груди.
Рука Уокера закрыла ей рот. Он покачал головой, призывая молчать. Фейт кивнула. Он убрал руку, и оба они посмотрели в одну сторону.
Сначала, кроме лунного света и темноты, они не видели ничего. Потом почувствовали какое-то движение в глубине сада. Уокер и Фейт не дышали. Вдруг им отчетливо послышалось, будто плачет девочка.
Холод пронзил Фейт. Она пыталась что-то сказать, но не могла. Во рту все пересохло, горло сдавило от плохого предчувствия. Даже после того как она проглотила застрявший комок, с губ слетал только шепот. Уокер понял ее состояние.
– Плачущая Девочка, – тихо объяснил он.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100