В это время в воздухе послышался шум пожарных самолетов — как и прежде, они ныряли в самое пекло, рискуя жизнью.
Между тем в воздухе появлялось все больше хлопьев пепла — ветер дул в ее сторону.
«Нет! — взмолилась про себя Шелли. — Господи, только не это, Господи… Если бы только у меня была сейчас волшебная палочка…»
Сейчас Шелли оставалось только одно — молиться. Молиться — и работать, непрерывно, перебираясь с одного уровня крыши на другой, думая только о том, как бы успеть смочить всю поверхность крыши, эти небольшие яркие квадратики черепицы…
И все же буквально на глазах солнце высушивало их — от черепицы поднимался водяной пар. И она снова становилась сухой. А значит, доступной для языков пламени…
Шелли услышала, как медленно поехала вверх по улице дежурная полицейская машина. Из громкоговорителя раздавался чуть искаженный, но все же очень спокойный и размеренный голос. Однако ветер относил слова в другую сторону, и Шелли прослушала самое начало сообщения.
Впрочем, она и так знала, что там говорят. Полицейские убеждали людей сохранять полное спокойствие, не волноваться, собрать все необходимое и потихоньку выезжать, двигаясь вниз по холму.
— Нет же, нет! — пробормотала Шелли сквозь зубы. — Огонь ведь еще не так близко… Я всегда успею…
В это время полицейская машина проехала рядом с ее домом. Слова, вылетающие из громкоговорителя, донеслись до крыши, на которой стояла Шелли.
— …ветер дует с востока, и огонь может прорваться за противопожарные линии. — Голос был абсолютно ровным и спокойным. — Но причины для паники нет. У вас еще масса времени, чтобы успеть эвакуироваться.
Просто берите самое необходимое, садитесь в машины и поезжайте вниз…
Лицо Шелли было мокрым и грязным от капель воды из дождевальной установки-распылителя и пепла, приносимого ветром. Замерев, она стояла на нижнем уровне крыши и как завороженная слушала эти спокойные слова, долетавшие с улицы. Потом она медленно огляделась по сторонам.
Только небольшая часть ее крыши была влажной. Все остальное уже успело высушить солнце.
— Нет, я еще не могу уходить, — громко сказала Шелли, обращаясь к себе самой. — Крыша ведь почти сухая. И потом, еще по меньшей мере один горный хребет отделяет огонь от моего дома. Да и ветер вполне может перемениться, пока огонь до меня доберется. Я ведь знаю, ветры в это время года часто меняют направление.
Доехав до тупика и развернувшись, полицейская машина ехала теперь в обратном направлении, вниз по улице. Из громкоговорителя по-прежнему доносились слова, убеждавшие жителей улицы начать эвакуацию. Слова, звучащие между такими незащищенными, открытыми всем ветрам маленькими домами… За полицейской машиной понемногу начали пристраиваться автомобили соседей Шелли по улице — люди, взяв с собой самое необходимое, бросали дома и бежали. Бежали от огня.
И все же на этой узкой улочке пока не раздавались сирены пожарных грузовиков, несмотря на то что в любую минуту могли объявить эвакуацию, некоторые соседние территории были пока в большей близости, а значит, и опасности, от все разгорающегося пожара.
— В общем-то, — снова обратилась сама к себе Шелли, — я могу пока и не уезжать никуда. Ведь это мой дом. И если я сейчас убегу, а на крышу случайно упадет хоть один раскаленный уголек, никого не окажется рядом, чтобы скинуть его, и весь дом загорится…
Она с тревогой огляделась вокруг. На юго-западе, через овраг от ее дома, небо из ясно-голубого сделалось зловеще-серым. Да и над ней небо темнело с каждой минутой — воздух постепенно насыщался дымом, и становилось вес труднее дышать. Кругом летали серые хлопья пепла. Порой порывы ветра доносили и раскаленные угольки.
— Я смогу с чистой совестью уехать только тогда, когда смочу всю крышу водой, чтобы она не загорелась, если уголек-другой упадет на нее. — Шелли вздохнула. — А раньше — ни за что… Ни за что на свете.
Какая-то часть ее личности была сейчас уверена в том, что это решение правильное.
Другая же часть была напугана до смерти.
Ветер сейчас дул с востока, и временами Шелли едва могла удержаться на ногах — такими сильными были его порывы.
Однако она бесстрашно взобралась на следующий, более высокий уровень крыши. Черепица была скользкой в тех местах, где на нее упали капельки воды, и абсолютно сухой, потрескивающей от сухости и жары там, куда струйки разбрызгивателя еще не успели долететь. Шелли переставила разбрызгиватель в другое место. Прохладная, свежая вода заструилась по горячей крыше.
Ветер снова изменил направление — теперь он дул на север.
— Слава тебе Господи! — с облегчением вздохнула Шелли. — Теперь у меня больше времени. А может быть, я и вовсе отсюда не буду никуда уезжать…
В течение следующих двадцати минут ветер был не таким сильным. Все это время Шелли беспрестанно сновала с одного уровня крыши на другой, пытаясь смочить водой как можно большую площадь, покрытую черепицей. Как только какая-то часть крыши смачивалась достаточно, Шелли тут же перетаскивала разбрызгиватель и начинала возиться с другой ее частью.
Она не слышала больше шума пожарных самолетов, скользящих над клубами дыма. И не замечала хлопьев пепла, падавших на нее с неба, — теперь они были больше чем с ладонь величиной. Хотя они были и не раскаленными — пока ветер доносил их до крыши с высоты примерно в тысячу футов, — они все же успевали хоть чуточку охладиться. Шелли сейчас обращала внимание только на то, что должна была сделать, видела лишь огромное море работы перед собой — три уровня крыши, три водяных шланга, которые она постоянно перетягивала с места на место.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116