Один из них может оказаться слишком большим для твоей гостиной. А потом еще для спальни…
— Двадцать футов на тридцать восемь, — прервал ее Кейн, лениво зевая.
— Что?
— Это я о гостиной. А спальня — пятнадцать на тридцать. Остальное нужно?
— Мне нужно все, что у тебя есть…
— Это правда? Обещаешь? — И он хитро улыбнулся.
— Веди себя пристойно, или я устрою тебе еще один обход по всем этим залам с подробным осмотром каждого экспоната…
Кейн начал перечислять размеры всех комнат своей квартиры. Причем делал это настолько быстро, что у Шелли, аккуратно записывавшей все это за ним в блокнот, сложилось впечатление, что он не называет их по памяти, а просто считывает откуда-то. Когда он закончил, она подняла глаза и посмотрела прямо на него.
— Ты уверен, что ни разу не ошибся? — скептически спросила она.
— Я ведь инженер, Шелли. Глаза — это мои основные рабочие инструменты. Так что у меня глаз — алмаз. Кейн улыбнулся и окинул ее взглядом с головы до ног. У Шелли сжалось сердце — в этот момент она припомнила, какими жестокими, бесчеловечными могут быть некоторые взгляды.
— Ты носишь десятый размер — я имею в виду платья, — сказал он наконец. — Но для более дорогой одежды, я думаю, предпочитаешь все-таки восьмерку… С туфлями то же самое. Восьмерка, если не ошибаюсь.
— Повтори, пожалуйста, размер ванной, если тебе не трудно, — попыталась прервать его Шелли, но это было не так-то просто: он явно входил во вкус.
— Ну а основные, так сказать, параметры — тридцать четыре, двадцать четыре, тридцать пять плюс-минус какая-нибудь мелочь. — Кейн посмотрел на ее грудь и добавил: — Как раз для моих ладоней. Что очень даже приветствуется…
— Перестань, — резко одернула его Шелли.
— Почему же? Ты ведь таким образом узнаешь что-то новое…
— Я и сама прекрасно знаю все свои размеры.
— Но как бы иначе я мог тебе доказать, что не ошибаюсь сейчас в размерах моей собственной квартиры? — Его улыбку Шелли нашла несколько вызывающей. — Ты не согласна?
Она с шумом захлопнула блокнот.
— Сейчас мне нужно пойти и заказать мебель, — сказала она Кейну. — Почему бы тебе не пристроиться где-нибудь поблизости и не подождать меня? Я постараюсь недолго…
Случайно бросив взгляд через ее плечо, он увидел довольно своеобразную выставочную композицию: в одном из залов была представлена самая настоящая средневековая камера пыток — гильотина, кровать, утыканная гвоздями, прикованные к полу колодки и прочие орудия пыток… Здесь явно порезвился какой-то дизайнер-шутник, намекавший на то, чего следует избегать для достижения комфорта.
— Заказывай, — примирительно сказал Кейн, поднимая руки вверх в знак своего поражения. — Давай заказывай. Что бы ты там ни решила, что бы ни сделала, я на все согласен.
Он положил руки ей на плечи и притянул к себе.
— Я заранее согласен на все, ласка, — прошептал он. — Я все приму, кроме лжи. Я ведь сам никогда не лгу. Ты действительно создана для моих рук, для моих ладоней…
Он поцеловал ее, и этот поцелуй был одновременно нежным и горячим, страстным, как и его руки, соскользнувшие с ее плеч и теперь осторожно обнимавшие ее за талию. Но прежде чем она успела что-либо ему возразить, он уже отпустил ее.
— В самом деле, постарайся не слишком долго, ладно? Нам еще сегодня предстоит обед.
— Обед? Сегодня? Нам?..
Теперь Шелли была уже окончательно сбита с толку, не зная, сердиться ли ей или пускаться в долгие дискуссии.
— Обед или ужин, если тебе так угодно. На пляже, — спокойно ответил Кейн. — Да ты не беспокойся, — добавил он, зевая. — Джо-Линн там поблизости не будет.
— Хоть на том спасибо, — вздохнула Шелли. — Вот уж кого я совершенно не могу выносить…
— Нисколько в этом не сомневаюсь. — Он подождал, пока Шелли отойдет от него на несколько шагов, и добавил: — Знаешь, а я ведь очень рад, что на ощупь показался тебе похожим на Сквиззи — «сильный, теплый и твердый. Очень, очень твердый»… Так ты, кажется, выразилась?
Изумленная, Шелли остановилась — только через несколько мгновений она поняла, что Джо-Линн рассказала Кейну о ее словах, брошенных в сердцах в «Золотой лилии». Она быстро повернулась и посмотрела прямо на Кейна.
Он дружелюбно улыбнулся ей, и Шелли поняла, что не сможет забыть этой его улыбки до конца своих дней. Быстро отвернувшись, она пошла прочь. Ее тонкие каблучки громко стучали по красивым плитам центра — она шла все быстрее и быстрее, словно в такт все учащающемуся ритму своего сердцебиения.
Хотя никто и ничто не преследовало ее, кроме воспоминания об этой улыбке Кейна, Шелли все равно словно бы ощущала за собой погоню.
Глава 9
Медленные волны накатывали на песчаный берег, золотистый в лучах заходящего солнца. Какой-то таинственный, волшебный свет освещал пляж, преображая своим мерцанием любые, даже самые обычные предметы, окрашивая их в необыкновенные, мистические цвета и оттенки, наделяя их неведомым величием. Позабытая кем-то в песке детская пластиковая корзинка казалась широким полумесяцем из прекраснейшего лазурита, обрамленного чистым золотом. А выброшенные на берег крошечные медузы — драгоценными лунными камнями. Скалы превратились в причудливые скульптуры из черного дерева; их призрачные лики то исчезали, то снова появлялись с каждой набегающей волной, с каждой вспышкой света.
За весь предшествующий жаркий день по прибрежному песку прошли десятки, может быть, сотни человеческих ног. И теперь, когда все эти почитатели солнечных ванн разошлись по домам, следы их ступ-иси еще оставались на песке. Сейчас, когда в них медленно ложились сиреневатые вечерние тени, эти крошечные, миниатюрные дюны чем-то напомнили I Шелли Сахару — ее знаменитые огромные и величественные песчаные холмы.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116