И он понял, что даже если возьмет ее сейчас, сию минуту, то и потом будет хотеть снова и снова. У его чувства, его влечения к этой женщине не было конца — как не было и начала. Он страстно хотел ее, с первого взгляда узнав в ней ту, кого так долго искал — всю жизнь.
И всегда будет хотеть.
Он едва мог поверить собственным ощущениям — настолько яркими они были.
— Господи, — сказал он, задыхаясь от страсти. — Ты себе и представить не можешь, как я тебя хочу.
Шелли в медленной истоме опустилась на пол, не в силах больше стоять на ногах, и облокотилась о кровать. Глубоко вдохнув, она пыталась вновь обрести контроль над своим непослушным теперь телом, поражающим даже ее саму такой отчаянной, пылкой страстностью.
— Могу себе представить заголовки в газетах, — усмехнулась она. — «Голодная смерть мужчины и женщины в постели».
Он запрокинул голову и засмеялся, несмотря на пробудившееся жадное влечение к ней.
Шелли еще раз сделала глубокий вдох, пытаясь успокоиться, но не сумела и рассмеялась вместе с Кейном. Смех, казалось, освобождал их тела от сильного чувственного напряжения, овладевшего ими — словно опутав их горячими шелковыми лентами.
Тела их обоих.
Теперь Шелли была окончательно уверена, что любой момент может возбудить его, и эта уверенность разгорячила ее кровь не хуже глотка хорошего старого вина. Она могла больше не сомневаться в собственной чувственной, сексуальной привлекательности и той власти, которую имела над ним. Но проверять это на практике сейчас не стала, помня, каким усталым выглядел Кейн до того, как пошел в душ. Она поняла, что, будучи вдали от дома, он недосыпал, недоедал и часто не имел возможности даже хорошенько вымыться.
Поэтому когда рука Кейна свесилась с кровати, ища на ощупь ее тело, Шелли быстро взяла с подноса сандвич с ветчиной и вложила ему в ладонь.
— Держи и ешь, — сказала она. — Я пока не хочу попадать в газеты.
— М-мм, — только и мог ответить он.
— Ешь!
— Не хочешь ли ты этим сказать, что тебе скоро снова потребуется вся моя сила? — смеясь спросил он ее.
— Вот именно.
Ладонь, державшая сандвич, исчезла. До Шелли донеслось глухое чавканье. Она обхватила руками колени, стараясь думать о чем-нибудь другом. Однако это было не так-то просто. Перед глазами у нее было его прекрасное обнаженное тело, вытянувшееся на смятых простынях.
Она почувствовала какое-то движение у себя над головой и увидела, как рука Кейна берет с подноса другой сандвич и исчезает с ним вместе над кроватью. Шелли внезапно и сама почувствовала сильный голод. В желудке у нее заурчало.
Рука Кейна с наполовину съеденным сандвичем снова показалась над кроватью, описывая затем плавную кривую у нее прямо под носом.
— Ты что-то сказала? — спросил он ее, громко чавкая.
Она быстро схватила его руку и впилась в аппетитный остаток сандвича, едва не прикусив при этом его пальцы.
— Давай, ласки, поднимайся ко мне сюда, позавтракаем вместе, — позвал он ее.
— Да? И я могу тебе верить? Ты ничего со мной не сделаешь?
— Вообще-то я в этом сомневаюсь. Но если ты хочешь проверить — давай, милости просим.
Встав на колени, Шелли положила подбородок на краешек матраса.
Кейн — все шесть футов три дюйма роста — непринужденно развалился на лимонно-желтых смятых простынях. Облокотившись на локоть, он быстро доедал сандвич, оставляя о нем лишь приятные воспоминания. Волосы на его теле были местами золотистыми, выгоревшими на солнце, а местами, там, где солнце не касалось его кожи, совсем темными.
Но как бы ни был Кейн красив и совершенен, Шелль влекло и манило к нему, конечно, прежде всего не его тело. Сила ее влечения к Кейну возрастала с каждой минутой — она вспомнила, как они вместе безудержно, словно дети, хохотали, как он умело сдерживал свои страстные порывы и влечения плоти, как добр был с Билли… Даже когда с холодной яростью смотрел на Джо-Линн, осмелившуюся оскорбить Шелли, он был любим и желанен для нее. В нем были какой-то сильный внутренний стержень, сильная доброта и в то же время удивительная незамутненность, прозрачность. Словно весь он — его желания, мысли, побуждения — был виден насквозь. И это привлекало ее гораздо больше, чем вся его сильная, мужественная — мужская! — телесная красота.
Глядя на него, Шелли приходила во все большее и большее волнение, чувства переполняли ее. Шелли подумала, что еще немного — и она разразится слезами.
— Нет, это несправедливо, — сказала она.
— Ну, я же предлагал тебе разделить сандвичи на двоих…
— Я не о сандвичах.
— Тогда о чем же? — удивился Кейн.
— О тебе. Мужчины не должны быть такими прекрасными.
Рука его, подносившая недоеденный крохотный кусочек сандвича ко рту, замерла на полпути. Кейн медленно положил недоеденный хлеб обратно на поднос. Потом он повернулся и посмотрел на нее. В его серо-голубых глазах вспыхнули серебристые искорки. Он увидел, что Шелли серьезна и просто говорит правду — то, что думает.
Для Шелли он и вправду был прекрасен!
Он неловко улыбнулся, и Шелли, увидев это почти робкое движение вверх уголков его губ, захотела одновременно плакать и смеяться.
«Господи, как я могла отдать ему столько, ведь мы oедва знакомы?!» — со страхом подумала она.
И ответить самой себе ей было нечего, кроме разве что той печальной истины, которую она поняла еще раньше: она уже отдала Кейну гораздо больше, чем просто свое тело. Несравненно больше.
Она поцеловала кончики его пальцев, ласкавшие ее, и Кейн подумал, что все это — его сон наяву, мечта, вдруг ставшая явью.
— Я не прекрасен, ласка. Черт, ты ведь правильно заметила тогда, когда мы впервые встретились, — я даже не слишком-то и симпатичен…
— Я была не права.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116