Это, по сути, их земля.
И Шелли быстрыми шагами пересекла овраг и начала подниматься по его противоположному склону. Кейн последовал за ней. Уже поднявшись приблизительно на несколько сотен футов, туда, где сквозь густые заросли виднелся небольшой просвет, они вышли на поляну; Шелли остановилась и, обернувшись, выжидающе посмотрела на Кейна.
Тот молча снял рюкзак и, достав оттуда походное одеяло, расстелил его на земле. Шелли наблюдала за ним, успокаивая дыхание, чуть учащенное из-за этого последнего подъема. И тут она поняла, что Кейн совсем не запыхался — он дышал все так же ровно и глубоко.
— Ты, вижу я, довольно часто и много ходишь по горам, да? — обратилась она к нему.
Кейн услышал какую-то грусть, задумчивость в ее голосе и чуть было не спросил Шелли о причине этого. Однако вовремя остановился.
— Да, приходится, — ответил он. — Фотографии со спутников, данные аэрокосмической фотосъемки, — все это, конечно, замечательно, но геологических походов все же не заменит ничто.
— В особенности походов по горам? — уточнила Шелли.
— Вот именно. Матушка-природа прячет свои богатства только в крайне труднодоступных местах.
— Но ты не очень-то и жалуешься… Ты их, наверное любишь, эти самые труднодоступные и дикие места?
Кейн поднял голову. Он ожидал увидеть неодобрение в глазах Шелли, хотя и не услышал недовольных ноток в ее вопросе. Но, к своему удивлению, глаза ее светились добротой и пониманием — она принимала его таким, какой он есть.
Бродяга, путешественник…
«Мы не можем изменить самих себя. Но ведь мы можем проводить друг с другом хоть какое-то время? До тех пор, пока это нам не надоест…»
— Да, я люблю дикие и труднодоступные места, — спокойно признался он. — Точно так же, как и ты сама любишь в себе ту степень дикости, которую считаешь — допустимой.
Шелли нахмурилась. Глаза Кейна были сейчас почти сумеречного цвета — такими же, как и оттенки наступающего вечера. В них она прочитала такую уверенность в собственной правоте, которую никогда не осмелилась бы опровергнуть.
— Посмотри вокруг, — сказал Кейн, обводя рукой заросли. — В каком-то отношении это место ничуть не менее дикое, чем многие труднодоступные уголки, в которых я успел побывать.
— Но это же смешно. — Шелли пожала плечами. — Тоже мне дикость. Лос-Анджелес совсем рядом…
— Неужели? — отпарировал Кейн. — И сколько же, по-твоему, человек из Лос-Анджелеса успело здесь побывать? Здесь, на этом самом месте? Тысяча? Сотня? Десяток? — Он рассмеялся и добавил: — Двое, Шелли, всего двое: ты и я.
— Может, и так, но это ведь не значит, что само место — дикое. — Шелли упрямо стояла на своем.
С этими словами она начала доставать из рюкзака еду. По ее нахмуренному, сосредоточенному виду Кейн понял, что пока лучше спор не продолжать. Но все же не удержался, чтобы не задать последний вопрос:
— Ты думаешь, это важно, как мы называем те или иные вещи и явления? Разве от этого они перестают быть самими собой? В чем разница?
Шелли не знала, что ему на это ответить.
— Я не знаю, — сухо сказала она. — Знаю только, что разница есть. Я, конечно, люблю приходить сюда, но безумно люблю и свой дом. Впрочем, к чему все эти споры? Ты, бродяга, никогда меня не поймешь…
Кейн поколебался, стоит ли продолжать дискуссию, но молчать ему было тяжело: он явно видел, как она не права.
— Дом — это ведь не место, — тихим голосом произнес он. — Дом — это чувство. Как любовь… Прошу тебя только об одном: не прячься от меня за искусно украшенными стенами жилища, которое ты называешь своим домом. Разреши себе любить меня! Только это позволит нам иметь дом, о котором мечтаем мы оба. О котором мечтаем и который нам так нужен!
Шелли резко вскинула голову:
— Да, но дом — это не…
Кейн остановил ее, нежно поцеловав в губы. Потом, подняв голову, приложил указательный палец к ее губам.
— Тс-с, не будем больше об этом. Пока, — прошептал он ей. — Послушай меня, любовь моя. Прошу тебя. Если ты захочешь, я больше никогда не буду об этом говорить, но сейчас послушай.
Затаив дыхание, пристально глядя на Шелли, Кейн ждал ее решения. И, когда он уже подумал, что вот сейчас потерял ее навсегда, она еле заметно кивнула. Он провел пальцем по ее тонким губам, желая поцеловать ее, но боясь нарушить возникшее сейчас между ними доверие, еще такое тонкое, едва уловимое… Боясь спугнуть его.
— Я хочу все время быть с тобой, — тихо сказал он ей. — Смеяться, спорить, танцевать, заниматься любовью — до конца дней своих. Я хочу жениться на тебе, чтобы мы никогда не расставались.
Слезы заблестели в карих глазах Шелли.
— Неужели ты не понимаешь, девочка, что мы принадлежим друг другу, что мы созданы друг для друга и не имеет никакого значения, как долго мы знакомы, — продолжал он. — Я ведь всегда, всю свою жизнь знал тебя. Просто мне потребовались годы, чтобы найти тебя в этом мире. Долгие годы. Слишком много времени уже потеряно, девочка. Давай же больше не будем его терять: человеческая жизнь ведь не так уж и длинна… Просто будь со мной такой, какая ты есть, ведь никакая другая мне и не нужна. Выходи за меня замуж, люби меня, Шелли…
Шелли больше не в силах была сдерживать слезы, они горячими струями побежали по ее щекам, просачиваясь между ласкавшими ее пальцами Кейна.
— Не думай, я не заставляю тебя дать мне ответ прямо сейчас, — продолжал он, успокаивая ее. — Я даже прошу тебя ничего мне сейчас не отвечать. Знаю, о чем ты думаешь. Ты ведь боишься, что бродяга-путешественник разрушит твою жизнь, твой дом… Разрушит все твои тайные мечты, в которых ты, должно быть, и сама себе боишься сознаться. Уничтожит тебя саму…
Шелли затаила дыхание и смертельно побледнела, услышав, как спокойно высказывает он вслух все ее тайные мысли.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116