— Значит, это действительно так, — понял Кейн, глядя на ее в одно мгновение побледневшее лицо. — Неужели ты и впрямь так думаешь, ласка? Что ж, теперь мне понятно, почему ты так боишься признаться себе в собственной дикости. Но не бойся, девочка моя! Я не разрушу твоего дома. Наоборот, вдвоем, любя друг друга, мы только и сможем создать настоящий дом.
И он поцеловал ее в щеки, мокрые от горячих слез.
— Кейн…
— Давай просто быть друг с другом, — снова прервал он ее. — Все равно пока ты не можешь никуда от меня убежать — ты ведь «золотишь» мой полуразрушенный дом… — Он улыбнулся. — А вот когда закончишь работу, тогда и поговорим снова.
— Да, но…
— Скажи «да», любовь моя, умоляю тебя, скажи мне «да»… — настойчиво прошептал он.
Шелли не знала точно, имел ли он в виду свою прежнюю просьбу не спорить с ним пока, или же слова его относились к мольбе «люби меня». Но она твердо знала, что не в силах была сказать «нет» человеку, губы которого сейчас солоны от привкуса ее горячих слез, все еще струящихся по щекам, человеку, который сжимает ее в объятиях так нежно и бережно, человеку, который понимает ее лучше, чем она сама себя.
Но и сказать ему «да» она не могла.
«Хотя почему бы и нет? — обратилась она к самой себе с каким-то мрачным, зловещим спокойствием. — Все, что ты могла бы сейчас потерять, уже было когда-то потеряно. Не так ли? Не так ли, Шелли Уайлд?»
— Шелли! — позвал ее Кейн.
И она тихонько ему кивнула.
Глава 16
Огромная полная луна поднималась над склонами холмов, заливая их тонкие контуры мягким бледно-оранжевым сиянием. Покачиваемая дуновениями легкого ночного ветерка, густая чапараль слегка шелестела прямо за спинами Шелли и Кейна — они устроили небольшой пикник. Все, что осталось от их обеда, — это крохотное куриное крылышко, которое все никак не могла догрызть Шелли, да свежий привкус лимонада на губах Кейна.
— Расскажи мне поподробнее о своей работе, — попросила вдруг Шелли. — Вот ты берешь образцы минералов, а дальше что?
— Отгадай с трех раз, — грустно улыбнулся Кейн.
— Господи, неужели снова вмешивается политика? — удивилась Шелли, уже видевшая как-то раз на его лице похожую улыбку.
— Хм-м… — неопределенно протянул он, как ей показалось, соглашаясь с ее догадкой.
Она отгрызла маленький кусочек мяса, облизнула губы и вздохнула:
— Господи, а уж сюда-то она как может вмешаться?
— Коррупция, Шелли, — пояснил он. — Через несколько недель после того как я уехал — ну, помнишь, я уже начинал тебе об этом рассказывать, — я вдруг узнал, что шурин нашего министра экономического развития, оказывается, и сам большой специалист в области геологии. И несмотря на это, они продолжали с пеной у рта утверждать, что вокруг нет никаких железных рудников! Не говоря уже о марганце и олове. Тогда это показалось мне совершенно невозможным.
— И что же, неужели наши высокопоставленные чиновники больше поверили этому шурину, чем образцам руды, которые ты принес?
— По крайней мере тот, с кем я имел дело, — сам министр. Вот так я и сидел — выложив ему на стол образцы минералов, которых вполне было бы достаточно для создания приличной отечественной металлургической индустрии. А прямо передо мной сидел идиот, который твердил как попугай, что в стране для этого нет нужного сырья.
— Ну и что же ты сделал? Кейн пожал плечами:
— Пошел прямо в военный трибунал, который управлял страной в период между выборами. А там свалил все найденные образцы прямо на стол одному полковнику, показавшемуся мне довольно симпатичным, сказал ему, что наш министр экономического развития — дерьмо и идиот, и пошел себе прочь.
Шелли громко рассмеялась, покачивая головой:
— Готова поспорить, что они вышвырнули тебя. из города.
— Ну, я просто не дал им такой возможности. Я поехал в аэропорт и купил себе билет на ближайший самолет, отлетавший на север.
— И что же конец истории?
— Не совсем. Через три дня после этого тот полковник из военного трибунала позвонил мне в Лос-Анджелес. Как оказалось, они выяснили, что тот самый шурин министра экономического развития, который, кстати, совершенно случайно оказался и министром торговли, получал огромные проценты, наживаясь на импорте стали в страну.
— А-а, — понимающе кивнула Шелли, — и поэтому-то он так не был заинтересован в развитии местной индустрии — я имею в виду, в производстве стали?
— Да, — ответил Кейн. — Это бы значительно сократило его доходы. Ну, поэтому-то министр торговли так и проваливал все мои отчеты и рекомендации.
— А почему бы тебе не сказать им тогда — прежде всего этим двоим, министру и его шурину, — что страна имеет огромный торговый дефицит и могла бы во многом выиграть, сократив импортные поставки?
— Какая же ты наивная, Шелли… — вздохнул Кейн. — Интересы страны отступали на второй план перед жадностью министра торговли.
— Да, но ведь это, к счастью, встречается не так уж и часто, — возразила Шелли. — Есть ведь все же на земле правительства, которые действительно заботятся о своих народах.
— Только в том случае, если в игру не вступают кровные родственники правящих кругов, — жестко произнес Кейн. — А в большинстве случаев так оно всегда и бывает. Пойми, Шелли, когда сталкиваются интересы правящих кругов и бедных людей, происходит чудовищная, просто дикая борьба за деньги. Ну а теперь отгадай с трех раз: кто в этой борьбе побеждает? Бедняки, у которых нет за душой ни гроша, или же правители-миллиардеры, у которых и так денег куры не клюют?
Даже темнота ночи, окутавшей землю, не смогла скрыть от Шелли безнадежную тоску и отвращение, мелькнувшие в глазах Кейна.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90 91 92 93 94 95 96 97 98 99 100 101 102 103 104 105 106 107 108 109 110 111 112 113 114 115 116