Так случалось всякий раз, когда дело касалось Арчи.— Но зачем он это делает? Почему он так… так…— Так меня ненавидит? — усмехнулся Эдриан. Как ей объяснить? — Это давняя история, вряд ли подходящая для леди.— Я знаю, ты считаешь меня простушкой, но тебе нет нужды обращаться со мной как с ребенком.— Я далек от того, чтобы считать тебя простушкой, Лили, — засмеялся он. — Раньше — да, а теперь уже нет. Я считаю тебя женщиной большого мужества, которой я часто и незаслуженно причинял боль.Он наконец признал это. А для «негодяя» сказать такое — значит сказать чрезвычайно много.Ни слова в ответ. Эдриан представил, как она смотрит на огонь и в ее зеленых глазах отражается мучительное беспокойство.— Чем бы ты ни захотел со мной поделиться, я готова это выслушать, — ответила Лилиана. — Не знаю, как выразиться яснее, Эдриан. Я хочу тебе помочь и сделаю для этого все, что в моих силах. Происшедшего между нами уже нельзя изменить, но… — Она в нерешительности умолкла, и он потянулся к ней. Увы, маленькое утешение, которое он дал ей сейчас, выглядело… запоздалым. — Но ты не можешь сказать мне ничего такого, что изменило бы мои чувства к тебе, — тихо произнесла она.Господи, чем он это заслужил? Какая непостижимая логика заставила ее сохранить чувства к нему? Ладно, тогда ему придется рассказать ей все. Даже самое неприятное.— Ты не оставила мне выбора, — хрипло произнес Эдриан.И, запинаясь, он начал говорить. Отец презирал своего наследника с первого момента, как тот появился на свет, поскольку считал его мать шлюхой. Но когда Эдриан перешел к описанию своего одинокого детства, голос у него окреп, слова, которые он всю жизнь хранил в самой потаенной части души, теперь рвались наружу, тесня друг друга в стремлении обрести наконец свободу.Он говорил о постоянных оскорблениях и брани, о слепой любви Арчи к младшему сыну, о лени, безволии и малодушии Бенедикта, о махинациях отца, которые он превращал в золото. Не умолчал даже о распутстве, азартных играх и скандальной репутации «негодяев», которую они прилежно себе зарабатывали, рассказал о друзьях, значивших для него больше, чем семья.Остановившись, чтобы перевести дух, Эдриан услышал, что она встала с кресла и прошла мимо. На какой-то ужасный момент ему показалось, что Лилиана, преисполненная отвращения, уходит совсем, но она вернулась со стаканом бренди. Эдриан с благодарностью сделал глоток, а когда внутри разлилось тепло, он наконец сказал, что сам дал Арчи повод лишить его наследства.Лилиана узнала о каждой минуте того ужасного вечера.О шоке при виде пистолета, направленного ему в грудь. Об ужасе при осознании, что он убил одного из лучших своих друзей. О вине, мучившей его до сих пор. О том, как Арчи отобрал у него Килинг-Парк и он в безумной жажде мщения разыскал ее. О том, как сожалеет, что причинил ей зло. И это сожаление заставило его напиться до беспамятства; он даже не знает, что случилось с ружьем.Прошла целая вечность, прежде чем Лилиана заговорила.— Все понятно, кроме одного. Почему он презирал своего первенца с момента его рождения?Да, кроме одного. Но в этом вся его жизнь, лежащая осколками на полу между ними.— Потому что мое рождение не связано с законным браком, — мрачно засмеялся Эдриан.— Как ты узнал?— По словам, которые он бросал моей матери, по его презрению ко мне, по абсолютному обожанию Бена. Я внебрачный сын, и за это Арчи меня ненавидит. — Эдриан снова засмеялся. — Он не мог заставить себя признаться, что был рогоносцем. Он предпочел уничтожить меня, поскольку я единственное напоминание ее неверности. И боюсь, он в конце концов своего добьется. Вот почему тебе надо уехать. Это мой удел, а не твой. Моя скандальная тайна, и расплачиваться за нее ты не должна.Молчание нервировало Эдриана. Господи, дай ему увидеть ее хотя бы раз, сию минуту, увидеть, был ли у нее в глазах тот же свет — или отвращение, чего он очень боялся.Он не уловил движения, пока не ощутил ее руку на своей ладони и ее губы, целующие его пальцы.— Я не позволю ему причинять тебе боль! — поклялась она.Эдриан застонал. Как много она еще не в состоянии понять, не знает, что могут сделать друг другу отец и сын.— О, жизнь моя, я больше не позволю ему оскорблять тебя. Никто никогда тебя не обидит. — Лилиана похлопала его по руке и подняла со стула.— Лилиана…Она прижала палец к его губам, затем медленно повела куда-то.Эдриан осторожно ступал по ковру, ничего не сознавая, кроме своего отчаянного желания увидеть ее, и несказанно удивился, стукнувшись ногой о кровать. Прежде чем он успел среагировать, Лилиана толкнула его на матрас и упала сверху.— Я люблю тебя, Эдриан, — прошептала она и быстро закрыла ему рот поцелуем.Невозможно! Он пытался оттолкнуть ее, до смерти напуганный значением этих слов и тем, что они сказаны именно сейчас, после всех его признаний. Но что-то уже отозвалось на ее поцелуй. Он даже не заметил, как попытки освободиться вдруг превратились в страстные объятия. Эдриан чувствовал каждый изгиб под тонкой материей платья. Уткнувшись лицом ей в шею, он провел языком по мочке уха, потом скользнул в ушную раковину. Лилиана сорвала с него шейный платок, торопливо расстегнула жилет, затем рубашку и каким-то непонятным образом ухитрилась стянуть ее. Нежные пальцы, казалось, были повсюду, ласкали его, скользили по груди и вслед за узкой дорожкой волос опустились к паху. Эдриан чуть не задохнулся, когда она, расстегнув брюки, выпустила на свободу возбужденную плоть. Он лихорадочно искал застежки платья и даже застонал от удовольствия, ощутив, как под его ладонью стала набухать ее мягкая грудь, потом приподнялся, чтобы взять в рот затвердевший сосок.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79