Особенно когда Лилиана заперла свою дверь, отказавшись с ним разговаривать. В чем он провинился перед ней? Неужели она не понимает, как может напугать слепого возврат зрения? Могла хотя бы попытаться его понять.Или была другая причина для ее ярости?Лилиана спустилась к ужину в темно-синем бархатном платье, соблазнительно облегающем фигуру, прошла мимо него, едва удостоив взглядом, и села напротив Бенедикта. Тот немедленно занял ее пустой болтовней. Эдриан не знал, как ему удалось высидеть и не взорваться. Он не мог отвести глаз от жены. Господи, почему он раньше не замечал ее природного изящества, фарфоровой кожи, нежного румянца? Волосы у нее отросли до плеч, и она зачесала их назад, скромно, но очень элегантно. Его принцесса просто великолепна, отметил потрясенный Эдриан.Это увидел и Бенедикт.Когда они перешли в Зеленую гостиную, он, можно сказать, занялся любовью с его женой прямо у него на глазах. Нежно говорил ей что-то, касался ее руки, плеча, колена, смеялся, что бы она ни сказала, ловил каждое ее слово. Лилиана отвечала вежливо, но Эдриан не заметил в ней никакой застенчивости. Сдерживалась? А что происходило, когда он был слеп?Эдриан с трудом дождался конца вечера и отправился в свой кабинет, чувствуя, как внутри у него растет безрассудная ярость. Возможно, он неверно судил о жене, возможно, она более легкомысленна, чем он думал раньше. Возможно, причина ее гнева в том, что они больше не могут продолжать свой роман у него под носом? Он ни в чем не уверен. Кроме собственной ярости.Влетев в комнату, Эдриан швырнул на пол сюртук, вслед за ним туда же отправился шейный платок и жилет. Все это он проделывал на ходу. Помоги ей Бог, если она снова заперлась! Но дверь под его натиском распахнулась, ударившись о стену.Лилиана вздрогнула, рука, в которой она держала щетку для волос, замерла.— Ты меня напугал!Он вошел, даже не пытаясь сдерживать гнев. Да он и не хотел его сдерживать! Два месяца он был слепым, теперь обрел зрение, и он тут не гость!— Ты клялась меня защищать, — процедил он сквозь зубы.Глаза у нее расширились от изумления, потом она угрожающе нахмурилась:— Клялась защищать? Тебя?— Никогда больше не запирай дверь. Это мой дом, а ты моя жена. Я буду входить сюда когда захочу.Лилиана медленно встала, пальцы, держащие щетку, так напряглись, что он увидел побелевшие костяшки.— Опись твоего имущества давно составлена. Что-нибудь еще?— О да, мадам. Твоя прежняя клятва не согласуется с твоим сегодняшним поведением. Она даже задохнулась.— Простите, милорд?— Ты меня слышала. Забавно, не так ли, но я думал, что моя жена обрадуется, узнав о моем выздоровлении. И меня удивляет, почему этот факт привел ее в такую ярость.— Ты сошел с ума! — Она швырнула щетку на туалетный столик. — Конечно, я обрадовалась, а ты забыл об одной маленькой детали, Эдриан. Ты мне лгал! Ты не сказал мне, что зрение вернулось, а в ярость меня привело то, что ты шпионил за мной и за всеми остальными в этом доме.— Я ходил по дому, не видя ничего, и даже не поверил себе, когда начал видеть. Ты ведь не знаешь, сколько раз я представлял себе это мысленно, когда был слеп. Образы казались столь реальными, что я уже думал, не сошел ли я с ума. А когда зрение стало возвращаться, я не был уверен, что вижу это на самом деле.— Согласна, ты испугался. Но факт остается фактом: ты мне не доверяешь. Ничего не изменилось, Эдриан, и вряд ли изменится! — закричала она. — Речь не о твоем зрении, а о нас. О тебе и обо мне, о твоей способности доверять мне, быть со мной честным! Ты шпионил за мной! — Лилиана вытерла слезы.— Я не шпионил, черт побери! — рявкнул Эдриан. — Я пытался объяснить, почему не сказал тебе, но мое объяснение тебе не нравится, и, видимо, на то есть причина. Может, именно ты что-то скрываешь!— Я?! — В глазах у нее появилась растерянность. Или вина? — Что я могу скрывать?— О, я не знаю. Возможно, это знает Бенедикт. Она замахнулась, но он успел перехватить ее руку.— Как ты смеешь такое предполагать? Ты просто одержим! Все возвращается к Бенедикту, да? Ладно, Эдриан. Тогда самое время признаться, что я нахожу его намного более приятным, чем ты! — истерично выкрикнула Лилиана.В голове у него помутилось, он схватил ее за Руки и рванул к себе. Тысячи резкостей, тысячи угроз проносились в его мозгу, но когда он заглянул ей в глаза, то увидел в них отражение собственного гнева и страха. Мысль, что он мог поддаться такой безумной ревности, вызвала у Эдриана возмущение и моментально напомнила об отвратительных сценах с Арчи. Как будто он держал в объятиях его. Однако это был не Арчи. Это была Лилиана, которая отвергла его. Лилиана, которая его презирала. Лилиана, которая любила Бенедикта.Он ненавидел ее.Ненавидел за то, что она восстала против него, когда он открыл ей свою душу. Каким же надо быть идиотом, жалким, восторженным идиотом, чтобы довериться деревенской простушке и рассказать ей все о себе! И он пытался убедить себя, что любит эту кретинку? Ужаснувшись, Эдриан оттолкнул ее. Лилиана ударилась о туалетный столик, а он с ленивой улыбкой пожал плечами.— Мадам, вы можете думать все, что вам угодно, — равнодушно сказал граф и как ни в чем не бывало покинул ее комнату. Глава 20 Джулиан не хотел ехать, но Артур его заставил, и всю дорогу они спорили. Джулиан твердил, что они поклялись встретиться в годовщину смерти Филиппа. Во-первых, возражал Артур, слепота Эдриана — не менее убедительное основание для поездки в Лонгбридж, а во-вторых, они поклялись, что больше никто из них не умрет. Если этого Джулиану недостаточно, то они, кроме всего прочего, обещали доставить Олбрайту изумрудные и бриллиантовые украшения для его супруги.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79