Можешь не сомневаться, твое подсознание попытается разобраться во всем этом без участия измученного и сбитого с толку сознания.
Кейли поднесла руку ко лбу; она почувствовала головокружение, словно она растворялась и была одновременно в двух местах, оставив лучшую Часть себя где-то далеко отсюда. Было слишком тяжело постичь, как человек может проникнуть через зеркало в другое время, или в другое измерение, или в другую сферу сознания. Мысли бешеным галопом проносились у нее в голове.
Франсин схватила ее за руку, чтобы поддержать.
– Кейли, ты в порядке? – встревожилась она.
Кейли сделала глубокий вдох и медленно выпустила воздух. Веранда, вопреки предположению Франсин, оказалась занята рабочими.
Миновав холл, они вошли в комнату, расположенную справа по коридору, просторную, но не слишком большую. Что-то в этой комнате показалось Кейли знакомым, какой-то нюанс, который в момент оживил забытые ощущения. Она подняла голову, огляделась, ничего не узнавая, но интуитивно чувствуя, что с этим местом связано что-то важное.
– Может, ты хочешь уйти?– спросила Франсин, внимательно следившая за ней.– Господи, Кейли, ты выглядишь ужасно. У тебя в лице ни кровинки!
– Эта комната?..– только и смогла вымолвить Кейли.
– Я знаю о ней совсем немного, – задумчиво сказала Франсин.– Большая анфилада с видом на луг принадлежала Ангусу Каванагу. А в этой комнате должно быть жил кто-то из его сыновей или, возможно, здесь останавливались гости. Раньше люди не часто ездили по гостям, но если уж приезжали, то оставались на несколько месяцев или даже лет.
Кейли застыла на месте. Сердце болезненно сжалось у нее в груди. Дерби.
Невероятным усилием воли Кейли изобразила улыбку.
– Я обещаю, что уеду завтра, – пролепетала она, пытаясь скрыть за улыбкой боль и отчаяние.
Франсин сжала ее руку:
– Некуда спешить. Принести тебе что-нибудь? Воды или чаю? Может, аспирин?
Кейли покачала головой. Она хотела побыть одна, собраться с мыслями, попытаться понять, откуда ни с того ни с сего появилось это странное ощущение растворения, иллюзорности, ведь она была совершенно нормальным человеком. Кейли сфокусировала внимание на комнате, стараясь осмыслить, почему она казалась ей знакомой, в связи с чем смутно возникала из глубин ее памяти? Кейли пыталась нащупать причину, уловить тонкую нить, ведущую к ответу, но ей это не удавалось.
У окна стояла двуспальная кровать, явно новая, и стены были недавно окрашены и оклеены обоями блекло-голубого цвета. Впечатление, что она здесь уже бывала, постепенно исчезало, вытесняемое жестокой головной болью и приступом тошноты, грозившим принять бурную форму, если бы она не поспешила лечь в постель.
Она скинула обувь и без сил упала на кровать. Франсин решила оставить ее одну и вышла, тихонько затворив за собой дверь.
Кейли лежала, глядя в потолок. Может, лучше всего было вернуться в Лос-Анджелес и постараться забыть о Дерби Элдере и его странном параллельном мире?
Она беспокойно перевернулась на бок. Если бы это было легко, тем более после того, как они испытали близость. Зачем тешить себя самообманом? То, что она пережила, изменило ее навсегда, и не было смысла заставлять себя поверить, что она могла просто так уехать и жить дальше, как будто ничего не произошло.
Произошло очень многое, и, черт возьми, все это было на самом деле. И Дерби, и салун «Голубая подвязка», и узкая постель, на которой она всю ночь лежала в его объятиях. Это не было фантазией, это было реальностью.
Слезы потекли у нее по щекам. Дерби был и ее счастьем, и ее проклятием. Она любила его так, как дано, любить не многим. Как ей жить без него? Но ведь были свидетельства – вещи в сундуке, которые указывали на то, что она вернется в девятнадцатый век, что Дерби погибнет от пули, а их ребенка унесет жестокая болезнь.
Зная все это, может, не стоило возвращаться, размышляла Кейли. Их сын не умер бы тогда от скарлатины, если бы он вообще родился, и Дерби, возможно, избежал бы своей участи, если бы Кейли оставила его одного.
Она решила провести ночь здесь, у Франсин, как они и договорились. А утром она заедет за своими вещами и вернется в Лос-Анджелес. Если она будет много работать, обновляя галерею, займется лепкой, то, в конце концов, забудет обо всем, что произошло здесь, в этом пыльном маленьком городке Невады.
Но нет, все это – обман. Она никогда не забудет того, что было.
Какой-то глубокий женский инстинкт говорил ей, что она уже беременна, что события начали неумолимо набирать обороты, приближаясь к развязке, как огромный камень, катящийся с горы. Не было обратного пути к тем ничем, не омраченным дням, когда Дерби был не более чем видением в зеркале. Теперь Кейли слишком хорошо знала, что он был мужчиной из плоти и крови, и он нужен ей, а она нужна ему. Судьбу не изменить, как бы этого ни хотелось, и они с Дерби были лишь марионетками в ее руках.
Кейли закрыла глаза и тяжело вздохнула. Она была уверена, что не сможет заснуть, однако забытье огромное черное чудовище с зияющей за ним безмолвной пустотой – поглотило Кейли почти сразу.
Ее разбудили звуки рояля. Это была какая-то простая и задорная мелодия. Кейли легла на спину и прислушалась. В комнате было темно, только луна и звезды слабо освещали ее, лишь музыка и тихие голоса нарушали мертвую тишину. Где-то в горах завывал волк или койот, Кейли вспомнила, что Франсин жила не в городе.
Окончательно проснувшись, она широко открыла глаза. Гвалт, доносившийся с нижнего этажа, усиливался. Было слышно, как разговаривали мужчины; смеясь и крича, бегали дети. Пианист с новым воодушевлением застучал по клавишам, очевидно стараясь, чтобы его было слышно за нарастающим шумом.
1 2 3 4 5 6 7 8 9 10 11 12 13 14 15 16 17 18 19 20 21 22 23 24 25 26 27 28 29 30 31 32 33 34 35 36 37 38 39 40 41 42 43 44 45 46 47 48 49 50 51 52 53 54 55 56 57 58 59 60 61 62 63 64 65 66 67 68 69 70 71 72 73 74 75 76 77 78 79 80 81 82 83 84 85 86 87 88 89 90